Но в такие сказки она перестала верить еще в детстве.

Мысль о комфорте его объятий вызвала странное напряжение в теле. Ее оборона слабела. Желая дать себе время собраться с духом, она поднялась на ноги и стала собирать тарелки:

– Отнесу посуду на кухню.

– Давай помогу. – Макс вскочил и начал торопливо собирать со стола остатки трапезы.

– Я беременна, но не беспомощна.

– Раньше ты не наблюдала, как я собираю со стола тарелки. – Он смотрел на нее веселым, поддразнивающим взглядом.

– Нет, – нехотя согласилась она.

– Теперь видишь. Это вежливость, а не чрезмерная забота.

Джиллиан не была уверена в его честности – впрочем, как и в своем нежелании стать объектом его чрезмерной заботы. Она улыбнулась ему в ответ. Они удивительно ловко управились с посудой, мигом сложив ее в посудомоечную машину.

– Для принца ты очень хозяйственный.

– Ты это уже говорила.

– Ты, кажется, рассказывал, что больше десяти лет живешь один?

– Точно.

– Но в твоем роскошном пентхаусе в не менее роскошном доме имеются домработница и прислуга, к тому же жильцам у вас полагаются услуги местного шеф-повара и прачечной?

– И что?

Джиллиан протерла стол. Тем временем Макс продолжал возиться с посудомоечной машиной.

– Но ты отлично управляешься с посудой! Неужели домработница и прислуга оставляют немытые тарелки в раковине, предоставляя тебе право заняться ими?

– Я четыре года учился здесь в университете, а потом еще два года, чтобы получить степень мастера бизнес-администрирования. – Макс ловко заложил в дверцу машинки моющее средство и удовлетворенно захлопнул. – И все шесть лет я самостоятельно мыл посуду и стирал белье.

– Неужели ты жил в общежитии? – спросила Джиллиан, облокотившись о кухонный стол.

– Только на первом курсе. Это значило только, что мне не приходилось готовить самому. На втором курсе мы с Демьяном сняли квартиру на двоих.

– И у вас не было домработницы? – Джиллиан не могла себе представить Демьяна обслуживающим себя без помощи прислуги.

– Мы старались не привлекать внимания к своей частной жизни.

Что ж, Джиллиан хорошо представляла себе, что за частная жизнь могла быть у двух молодых студентов. Даже слишком хорошо.

– Удобное решение.

– Да. Не все жители Воларуса родились во дворцах. Если мне в будущем предстоит принимать решения ради этих людей, я должен хорошо понимать их жизнь. – Макс снял пиджак и повесил его на спинку стула.

– Думаешь, прожив шесть лет без слуг, ты стал ее понимать?

Макс стянул с шеи галстук и аккуратно пристроил его поверх пиджака.

– Отчасти. Еще мне помогло то, что летом я часто жил вместе с простыми семьями на Воларусе – людьми разных профессий и социального положения.

– Ничего себе! Ты меня удивил. – На последнем слове голос Джиллиан вдруг сорвался: она увидела, что Макс расстегивает рубашку, под которой виднелась туго обтягивающая майка. Сглотнув, она храбро продолжила: – И что, родители тебе это позволяли?

– Они сами на этом настаивали. В свое время отец поступал так же, и его отец тоже.

Макс не стал снимать рубашку. Однако Джиллиан уже не сомневалась в его планах на окончание вечера. Впрочем, она сочла за лучшее не поднимать этот вопрос, поскольку не была уверена, что неизбежный спор окончится ее победой. Так что она продолжала беседу как ни в чем не бывало:

– Удивительно!

– Но для наших детей это вряд ли будет возможно. Теперь к вопросам безопасности у нас относятся куда серьезнее.

– Да, все в мире становится взаимосвязанным, – откликнулась Джиллиан.

В прошлом маленькая страна и ее правящая династия считали своей главной защитой свою малую известность. Но с появлением Интернета, а вместе с ним и вездесущих папарацци никто в мире не мог гарантированно оставаться незамеченным.

– Да, и на Воларус это влияет весьма серьезно. – Макс небрежно прислонился к стене возле небольшого столика.

Джиллиан беспокойно бродила по кухне, переставляя предметы на столе, проверяя таймер на посудомоечной машине и всеми силами избегая его взгляда.

– Сегодня мы вынуждены вести жизнь, подобающую монархам, – иначе кого-то из членов королевской семьи однажды могут похитить.

Эта мысль испугала Джиллиан: ведь этому риску в будущем подвергнется и ее ребенок.

– Или убить, – жестко закончил Макс.

Холодок пробежал по спине Джиллиан, и она, резко остановившись перед ним, взглянула ему прямо в глаза:

– Не говори так!

– Что ж, теперь ты понимаешь, что я чувствую, когда ты говоришь подобное о нашем ребенке.

– Я говорю правду, и вовсе не для того, чтобы тебя расстроить!

– И я.

– Хорошо, хорошо, я поняла. Я больше не буду говорить о выкидыше.

– А о свадьбе? – спросил он с обычным своим обаянием, которое Джиллиан всегда считала неотразимым. Впрочем, как и все в Максе.

– На круизном лайнере?

– Если тебе не нравится эта идея, я готов выслушать твои предложения.

– Нет, она мне нравится.

Даже слишком, подумала Джиллиан.

– Аристон будет рад. – Макс улыбнулся, не скрывая собственной радости.

– Ты с ним уже говорил?

– Ты же знаешь, я не откладываю дело в долгий ящик.

– Да, но…

– У Аристона тоже трудности на личном фронте. Так что он будет рад помочь.

Джиллиан охватило любопытство: какие, интересно, трудности на личном фронте могут быть у могущественного судового магната? Впрочем, сейчас Джиллиан была слишком погружена в собственные проблемы, чтобы всерьез задумываться о чужих.

– Я хочу пригласить бабушку и дедушку.

– Разумеется.

– И не забудь о брачном контракте.

Макс старался сохранить серьезное выражение, но искорки в глазах и легкая улыбка в углах рта выдавали его чувства.

– Но помни: я потребую от тебя тех же гарантий, которых ты захочешь от меня.

– Без проблем.

Он кивнул, словно и не ждал иного ответа.

Джиллиан глубоко вздохнула, сдаваясь перед лицом неизбежности:

– Хорошо, я выйду за тебя замуж.

Да, она понимала, что не сможет отказать своему ребенку в том, что положено ему по праву рождения. И кроме того, она любила Макса. И надеялась, что их брак будет не хуже, чем любой союз, в котором оба любят друг друга.

Потому что будущее без него для нее будет несчастным.