– Через час всем быть в павильоне.

Хотя они жили в Селютине уже четвертый день, там пока не снимали. Полуянов – когда бродил по деревне – пытался исследовать павильон, но окна оказались занавешенными, а двери запертыми.

Однако сегодня вокруг ангара кипела суета, народ то и дело выскакивал в стоящую рядом ПТС или покурить. Надя обратила внимание: обычно закаленные – чуть не в майках щеголяли – телевизионщики сегодня дружно нацепили фирменные бушлатики с логотипом канала.

Когда вошли в павильон – поняли почему. На улице серебрился первый снег, но отопления не имелось. Из внушительных щелей в стенах веяло холодом. От силы десять градусов, но за счет сырости казалось – ноль, не выше. И никаких, конечно, тебе кофейных автоматов, кулеров и печенюшек. Полный аскетизм. Даже зеркал в гримерке не было.

Пока героям торопливо накладывали тон, Анастасия выступила с краткой речью:

– Сидеть тут, никуда не шляться. Кому в туалет – бегом на улицу, там две кабинки. Курим тоже оперативно. Через десять минут мотор.

– А чего будет-то? – притопнула ножкой Василиса.

– Ваши чувства проверим, – усмехнулась шеф-редактор.

– Как?

– Увидите.

– Какой формат хотя бы? – всунулся Полуянов.

На него – практически коллегу – Анастасия хотя бы не рявкала. Сейчас тоже снисходительно отозвалась:

– Мозг включи. Если павильон – значит, формат ток-шоу.

И ушла.

– Коза, – буркнула ей вслед Василиса.

Но обсудить шеф-редактора не успели. Явился Жека, рассыпался в наставлениях:

– Сейчас все дружно в студию, садитесь куда скажут. По моему сигналу хлопаем. Обязательно реагируем. Визжим, смеемся, плачем. Кто хочет задать вопрос – с места не орать. Поднимаем руку – к вам подойдут с микрофоном.

Василиса и к нему с вопросом:

– Мы будем опять соревноваться?

– О да, – ухмыльнулся парень. – Будете за своих мужиков драться.

И тоже вышел.

Алла – спутница Анатолия – с досадой произнесла:

– До чего противно, когда не знаешь, что тебя ждет! Я-то всегда считала – эти шоу обязательно с репетицией снимают.

– С ума сошла, – усмехнулся ее жених. – Это только артисты с репетицией сыграть могут. А телевизионщикам твоя живая реакция нужна.

Больше ничего обсудить не успели – лица сегодня нарисовали совсем наскоро и сразу повели в зал рассаживать.

Студия оказалась – как в сотнях других ток-шоу. Только обычно в них жарко, а здесь отовсюду дуло, никакие софиты не спасали.

Сцена – самая обычная, с подсветкой и двумя диванчиками. Зрительский амфитеатр – совсем небольшой, человек на тридцать. Там разместили участников. Их ряды разбавляли несколько смущенных, принаряженных старичков – Жека сказал, из Шибаева специально местных жителей привезли. Остальные места заняла редакторская группа, линейные продюсеры, гримеры, режиссер монтажа.

– Аплодисменты! – заорал Жека.

Студия послушно зааплодировала.

Сцена осветилась тревожно-желтым сиянием. Ведущая – сегодня она была одета в неожиданный мужской костюм с галстуком – лучезарно улыбнулась в камеру:

– Приветствую всех наших участников и гостей на очередном – и по-настоящему убийственном! – конкурсе!

– Младенцев здесь явно не будет, – закатил глаза Полуянов.

– А чего это она так вырядилась? – подозрительно прошептала Надя.

Обращалась к Диме, но к ней немедленно бросилась ассистентка с микрофоном:

– Вопрос от участницы!

– Слушаю вас, Надя, – покровительственно улыбнулась ведущая.

Делать нечего.

– Почему вы сегодня так странно одеты? – спросила на всю студию Митрофанова.

– А на кого я похожа? – кокетливо поинтересовалась девица.

– На танцовщицу кабаре, – буркнула Митрофанова.

– Еще версии?

Лес рук не взметнулся, но один из местных старичков робко вскинул два пальца. Дождался микрофона, высказался:

– У нас, когда еще колхоз был, председательша так одевалась.

Жека бурно зааплодировал. Участники вяло поддержали. Ведущая улыбнулась.

– Нет. Это костюм психоаналитика. Сегодня мы c вами проведем сеанс психоанализа. Вытащим на свет божий то, что очень вас беспокоит. И о чем вы наверняка хотели бы забыть.

Камера безжалостно прошлась по растерянным лицам участников.

А телевизионщица проникновенно продолжала:

– У каждого из нас обязательно есть своя тайна. Обида. Порок. Преступление. Мы обычно храним их в дальних закоулках памяти. Стараемся уничтожить. Но сегодня нашим участникам придется вспомнить о своих тайных пороках. Вряд ли они рассказывали о них своим будущим супругам.

Ведущая передвинулась к диванчику, указала на него изящной дланью – жемчужные запонки рубашки заискрили в свете софитов.

– Вот оно, мое место работы. И первым я приглашаю сюда…

Камеры снова переместились на лица участников. Надя изо всех сил постаралась принять жизнерадостный вид. Полуянов, сам того не замечая, закусил губу. Митрофанова ткнула его в бок, сделала страшные глаза. Дима расслабил лицо, вымученно улыбнулся.

– …приглашаю сюда Василису Коробченко!

Полуянов облегченно откинулся на спинку.

А Василиса – без тени страха на лице: мне, мол, скрывать нечего! – проследовала на сцену.

– Устраивайтесь поудобнее, можете снять обувь, положить ноги, – обволакивающим тоном обратилась к ней ведущая.

– Зачем это еще я разуваться буду? – искренне удивилась девушка.

– В кабинетах психоаналитика так принято, – снисходительно пояснила теледива.

– Нет уж. Без каблуков ноги короткими кажутся.

Взрыв смеха.

Красавица с микрофоном слегка наморщила лобик – она всегда так делала, когда слышала в наушник указания из аппаратной. И вкрадчиво спросила:

– Василиса, зачем вы приехали в Москву?

Надя заметила: одна из камер не сводит глаз с нескладного спутника красотки, спортсмена-«шестидесятника» Николая.

Но девушку вопрос ни капли не испугал:

– А зачем в столицу из провинции едут? Мужа хотела найти с квартирой.

– Во наглая! – Митрофанова с интересом обернулась на будущего супруга милашки.

Но мужчину признание невесты, похоже, не шокировало ни капли.

– У вашего жениха есть жилье?

– Да. Двухкомнатная, – не без гордости доложила Василиса.

– А чем вы занимались до того, как познакомились с Николаем? – беззаботно поинтересовалась ведущая.