отдышаться. Я вновь чувствую трепет и желание, опасное, почти болезненное. С каждым новым толчком из меня вырывается новый хриплый стон. И вот, когда на подходе новая яркая волна, Степан Ефимович громко шипит, наклоняясь к моему телу. Его зубы впиваются в мою шею, запуская электрический разряд. Он стонет, хватаясь рукой за мою грудь и с силой сжимая её. Член пульсирует в моём пространстве.

Ещё долго мы переводим дыхание.

— Это было потрясающе, Вероника, — его пальцы ласкают мои волосы, рассыпавшиеся по покрывалу.

Я, довольная от полученной разрядки и замученная от долгого и тяжёлого дня, незаметно проваливаюсь в сон, обнимая тело босса.

_23_

Нежный ветерок ласкает мою шею, и я просыпаюсь. Сладко тянусь и зеваю, переворачиваясь на бок, закидываю руку, словно удочку, чтобы поскорее обнять Степана Ефимовича и… распахиваю глаза.

Пустая постель кажется слишком огромной для меня одной. Я моргаю, поднимаюсь на кровати и оглядываюсь по сторонам. На полу валяется моё дорогущее платье, сапоги, нижнее бельё.

По коже бегут мурашки от досады и резко нахлынувшего одиночества.

Хватаю телефон, нервно стараюсь вспомнить, чем закончился вчерашний вечер. Ну, мне же не приснилось? Я пришла в квартиру, босс был вместе со мной. У нас была потрясающая ночь.

"Доброе утро, Ника!"

Читаю сообщение от Волкова, и внутри вспыхивает приятная истома. Тело помнит каждое его прикосновение, каждый поцелуй, каждый глубокий вдох.

"Добрый день, босс!"

Печатаю в ответ. Время уже двенадцать дня, но мне так не хочется вставать.

Я опрокидываюсь обратно в постель, накрываюсь одеялом и обхватываю подушку, на которой спал Степан Ефимович.

Пахнет абрикосом и терпким кофе. Это его аромат.

Не приснилось.

Он был со мной.

От воспоминаний кружится голова, и я невольно краснею. Валяюсь ещё долго, прокручивая подробности жаркой ночи в своей памяти. Снова и снова.

Встаю и надеваю лёгкий халатик на голое тело, прохожу на кухню и заглядываю в окно.

Наконец-то зима не только в календаре, но и на улице. Скоро начнётся предновогодняя суета. А ещё раньше у меня главное испытание перед утверждением на должность личной помощницы Волкова.

Пока жарю себе блинчики, в голове табунами скачут неприятные мыслишки. Страшно, что Степан Ефимович, добившись меня в самом непристойном смысле, на этом оборвёт эту греховную связь. И я больше не смогу коснуться его спортивного мужского тела своими губами.

Ещё страшнее, не захочет иметь со мной ничего общего ни в личном, ни в деловом контексте. Больно прикусываю губу, почти до крови. Перед глазами темнеет, и я впиваюсь в столешницу. Нарощенные ногти скрипят на её поверхности, обрезая слух.

Накрывает осознание содеянного.

Я позволила себе слишком много. И эта слабость может перечеркнуть все мои мечты о карьере, своей квартире и сытых будущих детях. С работой официанткой в ресторанчике о детях вообще придётся забыть. Себя бы прокормить!

Пока шатаюсь на кухне в смутном состоянии, раздаётся назойливый звонок в дверь. Кого ещё принесло?

Держась за стенки, и поплотнее запахнув халатик, иду проверять.

На пороге мужчина с огромным букетом красных роз.

— Здрасьте, Вероника Канарейкина? — незнакомец даже не улыбается. Вид у него жуткий. Будто вчера всю ночь тусовался и, не спавши, пришёл ко мне.

— Да, это я, — киваю.

— Служба доставки цветов "Романтик", это вам, — протягивает букет.

Я осторожно принимаю розы.

— А от кого? — вопросительно поднимаю бровь.

Глупый вопрос. Кто ещё мог купить столько цветов, кроме Волкова.

— Не указано, — парень растерянно пожимает плечами.

— Ладно, спасибо.

Квартирка быстро наполняется приятным ароматом. Я вдыхаю сладкий запах, зарывшись носом в букет. Только вот… гарью какой-то пахнет.

Мои блины!!!

Бросив розы на тумбочку, я сломя голову несусь на кухню. Сковорода вспыхивает у меня на глазах ярким синем пламенем. Открываю воду, в руки тряпку. От страха меня опаливает холодной волной. Схватившись за ручку полыхающей сковородки, чувствую себя отважной феей в доспехах, которая хочет оседлать огнедышащего дракона.

Вода в раковине шипит, попадая на раскалённый металл. Чёрный вихрь дыма взмывает к потолку. Я открываю окно и начинаю отчаянно размахивать кухонным полотенцем и кашлять от резкого запаха гари.

Телефон загорается и издаёт "ку-ку".

Сажусь напротив окна, чтобы не задохнуться, открываю сообщение от Волкова:

"Получила цветы?"

Шумно вздыхаю. Этот букет шикарных роз лишил меня полноценного завтрака и сковородки, которая, кстати, принадлежит хозяйке квартиры. Нужно будет купить новую.

"Получила. Отвлеклась на курьера и спалила сковороду с блином. Чуть квартира не сгорела."

Быстро набираю в ответ. Через секунду приходит новое смс:

"Горе хозяйка."

Читаю с обидой, но два смайлика в конце заставляют губы растянуться в улыбке. Босс прислал два красных сердечка, и этого достаточно, чтобы я вновь замечтала о светлом будущем.

Три блинчика я всё таки успела испечь. Поэтому завтрак состоялся.

На улице морозно. Снег сверкает под солнечными лучами, берёзовая аллея надела белые шапки. В субботу здесь явное оживление. Пруд расчистили под каток, и звонкие голоса детей слышны даже у подъезда. Малыши задорно носятся на коньках, врезаясь друг в друга и громко хохоча. Я прохожу по аллее, вдыхая полной грудью холодный воздух, аж лёгкие сводит.

Хороший район я выбрала. Когда получу должность в корпорации Нефть "ВЕС", обязательно буду копить на квартиру именно здесь.

Район, где я жила раньше, встречает меня грустно и хмуро. Небольшие серые пятиэтажные дома со старенькими окнами, детские площадки полуразрушенные, качели скрипят под весом грузной девочки. Конечно, в выходной здесь тоже достаточно много и детей, и мамочек с колясками, и бабулек. Но все они почему-то не радостные.

Иду в ломбард поблизости от дома на поиски серёжек бабушки Ани. Если бы мне под горячую руку сейчас попался дядя Петя, то я бы, кажется, способна была его задушить.

— Здравствуйте, к вам недавно не сдавали серебряные серьги без камней, самые обычные? — спрашиваю пожилого мужчину в ломбарде.

— Смотрите на витрине, — он даже не взглянул на меня, читает какую-то газету.

Я прохожу взглядом по витрине и… о боги, спасибо! нахожу свои потеряшки.

— Вот они! — я сияю от непередаваемой радости.

Дядя Петя далеко идти не захотел, сдал в первый попавшийся ломбард, чем облегчил мои поиски.

Пожилой мужчина достаёт мои серьги, внимательно смотрит на них.

— О, а знаете, я вспомнил эти серьги! — неожиданно проговаривает он. — Женщина, которая их принесла, очень просила не перепродавать их. Я ещё уверял её, что на такое никто не позарится.

Я моргаю. Хлоп.

— Женщина? — шиплю я, и пазл в голове начинает складываться.

— Да. Она была пьяна.

В одно мгновение мир рушится, и