Ты казалась прочитанной книгой каждый раз, когда я с тобой игрался. Покрывалась мурашками, забывала дышать, прикусывала губу и нервно сводила коленки. Я знал, что ты тоже меня хочешь.

На приёме у Орловых ты взяла меня за руку, украдкой, под столом, чтобы никто не видел. Чёрт, как же это было интимно! Знала, что я напряжён. И этот жест дал мне такую внутреннюю силу и веру, что всё будет хорошо, что я мельком подумал, будто ты, Вероника Канарейкина, послана мне небесами для счастья, умиротворения и спокойствия, а не для разового развлечения.

Но развлечение всё же состоялось. Я никогда в жизни не получал такого удовольствия, как с тобой. Чистый кайф, неподдельный. От запаха. От мурашек по коже. Крышу рвёт от тебя!

Я хотел продолжить нашу историю. Хотел разобраться с собственными чувствами. Мне внушили, что я люблю Эвелину, и я верил. Верил, что любовь — пресная, безвкусная, неинтересная. А с тобой на меня обрушился такой спектр эмоций, что я просто ахринел! И это не разовая акция. В штанах становилось тесно от одной мысли о тебе, а когда я тебя видел, готов был волком выть.

И я испугался. Делал шаг к тебе, и три назад. Запутался сам. Запутал тебя. Просил подарить любовь вместо того, чтобы первому признаться в чувствах.

Так вот сейчас самое время. Я люблю тебя, Вероника Канарейкина! Впервые за тридцать один год я искренне, безнадёжно люблю. До одержимости. До умопомрачения.

P.S. Выходи за меня замуж. По-настоящему. На всю жизнь!"

Закрываю глаза и чувствую влагу, скопившуюся на ресницах. Прижимаю письмо к груди, и сердце молотом долбит в ушах.

Чувствую лёгкое движение в животе, будто бабочка крыльями порхнула. Замираю. Даже дышать перестаю.

Максимка толкнул меня! Впервые.

Истерично всхлипываю от бушующих эмоций. Прикладываю руку к животу, и вновь это мягкое прикосновение изнутри заставляет заскулить от радостного возбуждения.

Отложив письмо, встаю. Уверенно обнимаю одной рукой стойку капельницы, другой — свой живот, и иду.

Иду к Волкову.