— Что еще с Арадалем?! — заорал он. — Где он?

— В каюте…

Шианд прошел мимо, пнув его напоследок. Перемена была разительной — от унизительных попыток выпросить поцелуй до вспышки слепой ярости. Надеюсь, виновата в этом не я.

— Что с Арадалем? — я протянула механику руку.

Он не воспользовался помощью и даже отполз подальше.

— Аптечку возьми, — сдавленно сказал он.

Я вернулась в медкабинет и прихватила медицинский мешок. Шианда я догнала уже на пороге каюты старпома. Я держалась сзади, стараясь не путаться под ногами. Когда Шианд раздраженно оттолкнул переборку, первое что я увидела — кровь на полу. Она была везде: дорожка вела от кровати, на стене кровавые отпечатки рук.

— Что произошло? — испугалась я.

— Я его убью, — процедил Шианд, не обращаясь ни к кому конкретно, и вломился в душевую.

Я попыталась заглянуть за плечо, поняла, что он слишком высок и подлезла под локоть. Старпом съежился в углу, окровавленными руками закрывая лицо. Повсюду были отпечатки, рядом валялся нож, заляпанный кровью — и ручка, и лезвие.

— Ты опять за свое? — Шианд пнул его в бок.

— Прекрати, — сказала я, пытаясь пролезть вперед. — Дай посмотреть. Что случилось?

Он отпихнул меня в сторону и налетел на Арадаля, молотя ногами. Бил с наслаждением, как бывает, добивают тех, кто уже не сопротивляется.

— Как ты меня достал! — он подхватил нож с пола и рывком поднял Арадаля на ноги. — Хочешь прямо сейчас прирежу, чтобы не мучился?

Тот убрал руки и я увидела, что с ним произошло — на лице были порезы. Я вспомнила, что рассказывал Гричек. В этот раз он расковырял себе висок, скулу и верхнее веко, все с правой стороны. На левой половине лица были уже давно зажившие и побелевшие шрамы.

Он не сопротивлялся и не отвечал. Он даже не смотрел на Шианда.

— Ты должен был заступить на вахту! — проорал он ему в лицо. — Почему тебя нет на мостике?! Что это произошло, что ты принялся за старое, Арадаль? Упустил маневровые, потому что не заметил или сделал это специально?! Я тебя убью сам, сволочь, раз ты так не хочешь жить. Понял?

Он так сжал шею старпома, что я подумала, он его задушит.

— Отпусти, лучше, — посоветовала я.

Шианд агрессивно обернулся, но я знала, как его унять:

— Пока ты тут лютуешь, на мостике никого.

Он бросил старпома, скорчил злобную рожу и вышел из каюты. Я облегченно вздохнула, глядя на избитого и изрезанного Арадаля.

— Знаешь, ты должен перестать это делать, — сказала я. — Так ты бомбу не найдешь.

Я села на корточки и расстегнула сумку. Тот мрачно молчал.

— Нет, правда. Подхватишь заражение крови или Шианд тебя убьет.

Я нашла обеззараживающий физраствор и гель для ран, с интересом поглядывая на него. Арадаль делал вид, что меня здесь нет, глядя мимо. Прямо как с Шиандом несколько минут назад.

— Эй!

— Давно бы с ним переспала, чтобы он на всех не бросался, — процедил старпом.

— Тебе легко говорить!.. — зло парировала я.

— Видно, что у меня легкая жизнь, Тиша? И вообще, ты сказала, что его любишь, — напомнил Арадаль.

— Да ну тебя, — я швырнула медикаменты ему на колени и резко выпрямилась. — Справляйся сам.

На пороге я остановилась, как вкопанная, вздохнула и вернулась обратно.

— Это я заберу с собой, — я наклонилась за ножом, отыскала тут же рядом ножны и сунула их себе в сумку. — И прекрати это делать! Просто прекрати!

Я немного опасалась, что когда я вернусь в медкабинет, Шианд будет поджидать меня там, рассчитывая на продолжение, но раз Арадаль не заступил на вахту, то капитан сделал это за него. Какое счастье.

Но подумав, я пошла туда, лишний раз засветиться в рубке не помешает. Тогда есть шанс обернуть все в мою пользу.

Глава 16

Погруженный в полутьму мостик напомнил «Пальмиру». Как и ее, «Скитальца» увели в спящий режим, наверное, он всегда спал между боями. Пульты, экраны — все обесточено. Только капитанский экран еле заметно светил бело-голубым светом. В кресле капитана сидел Шианд, закрыв лицо руками, и дремал, как и его корабль.

Я поставила сумку в угол, рассчитывая сделать это тихо, но Шианд поднял голову.

— Иди к черту, — вздохнул он.

— Я просто посмотрю.

Он отвернулся. Вид был задумчивым, он потирал ладони друг об друга, словно размышлял, что со мной делать. Я прошлась по рубке, спокойно, без спешки осматривая оборудование. Мне здесь нравилось. Хороший корабль. Я провела рукой по экрану, попробовала кнопки на пульте.

— Нравится? — спросил Шианд. — Хочешь стать моим помощником?

— А мне ты тоже вживишь бомбу? — поинтересовалась я.

— Это зависит от тебя.

Я усмехнулась и продолжила осмотр. Мостик был самым чистым местом на корабле, разве что по углам пыль.

Я представила «Скитальца» под другим управлением — без экономии на питании и деньгах. Мостик выглядел бы роскошно: залитый светом, вычищенный, отремонтированный. Корабль был почти новым — ему и двадцати нет! Просто очень, очень запущенный.

— Я не летала на военных, — заметила я. — Из меня получится плохой старпом.

— Проницательная девица на все сгодится. Арадаль тоже не летал.

— Чем он тебя не устраивает? Хочешь его сместить?

— Не сразу. Но с удовольствием возьму другого человека.

Я как раз подошла к старпомовскому месту и остановилась, примеряясь к нему. Обхватила держки, осмотрела экран, представляя себя на работе. Нет, это не для меня. Выполнять приказы Шианда? Не для этого меня мама растила.

Капитанское кресло было рядом, но я стояла к нему спиной. Я развернулась, облокотившись на пульт, и сложила руки на груди.

— Чем он тебе не нравится?

— Он допустил ошибку, — резко сказал Шианд, лицо зачерствело, будто со стороны Арадаля это была непростительная оплошность.

— И что? Капитан ты. Это ты управляешь кораблем, мнение старших офицеров учитывать можешь, но решение принимаешь сам. Его ошибка — это твоя ошибка.

— Захотела поумничать? — огрызнулся он.

— Это факты. Ты знаешь.

Конечно, он знал, раз служил. С субординацией и распределением обязанностей на корабле он прекрасно знаком. Просто хочет пользоваться привилегиями положения, но не нести за это ответственность.

— Дело не в этом, — спокойно сказал Шианд, пытаясь выглядеть убедительным. Так как бесед на равных он давно не имел, то и успехи в риторике были так себе. — Я устал за ним следить, Тиша. Он мог намеренно допустить ошибку.