litbaza книги онлайнСовременная прозаСмытые волной - Ольга Приходченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 121
Перейти на страницу:

– Ольга Иосифовна, вам бы другую профессию выбрать, адвокат из вас то, шо надо, получился бы. Защищаете их, засранцев. А они уже без вас и ваших выкрутасов признались, что вместо картошки апельсины гнали в сеть.

– Я при этом не присутствовала. Вы конкретно меня про вагон с лимонами спросили – я вам ответила. Я же не сижу целыми днями на этом складе, у нас же он не один. Может быть, им так сладко у вас, что сами себя оговаривают? Кладовщицу прямо в медовый месяц посадили, у вас там и родит. Девятнадцать лет ей всего, она даже года не отработала. Что она знала? Ловите тех, кто действительно виновен в этом бардаке, а вы все крайних ищете.

Он привстал надо мной и как загорланит:

– А кто виновен? Может, вы со своим руководством? Кто всем хозяйством командует? Шнеерзоны?

– У нас нет никакого Шнеерзона, – я не сразу врубилась, к чему он клонит.

– Хватает. Ты мне мозги не пудри. Целый список. Не Шнеерзон, так Цукерман или еще как-то. Их за дверь выпихивают, ногой по жопе, так они в окно лезут.

Следователь не на шутку разошелся, раньше сдерживал себя, не бранился, а тут весь покрылся испариной, побагровел. Внутри у меня все бурлило: Олька, заткнись, угомонись, пока не поздно, засунь свой язык в задницу. Ты же не знаешь, может, приказ такой от самых важных коммуниздильщиков в граде Киеве, по согласованию, естественно, со стольным градом Москвой. Взять! Почистить! Устроить показательный процесс на примере Одессы. Населению не хватает продуктов питания? Так вот кто виноват во всем, такое важное дело провалили, пусть теперь отвечают по полной. А кто конкретно? Сейчас продемонстрируем. Ну, конечно, жиды проклятые, кто еще, их на базе вон сколько расплодилось. Навострили свои лыжи на выезд, а перед отъездом народ голодом хотят заморить, себе карманы набить, хрен два, ничего у вас не выйдет. Вместо Америки или своего вонючего Израиля загремите на десяточку с конфискацией имущества. В городе уже открыто говорили: расправятся с торговлей, примутся за научно-исследовательские институты и прочих итээровцев. Там тоже этих гавриков с пятым пунктом хватает, разгуляться есть где. И за кавказцев затем обязательно возьмутся, в заначке они пока.

– Никакие у нас они не главные, товарищ следователь. На четвертом складе украинец, на холодильниках русские. А у тех, кого вы имеете в виду, головка еще как варит, базу спасают, когда нам дрэк поставляют, как те лимоны или дохлые помидоры с картошкой и нечего в магазины отгружать. Ребята из себя выходят, чтобы как-то дыру залатать, на стороне, по всей Украине рыщут, – пыталась робко вставить я свои две копейки, но только подлила масла в огонь.

– Опять в адвокаты заделалась, заступница нашлась. Головка варит, чтобы украсть, жирный кусок отхватить, – резко обрезал он меня.

– Я уже боюсь вам что-то возразить. Заглянули бы вы к нам на базу, увидели собственными глазами этот жирный кусок, какую иногда нам продукцию доставляют. Тухлятина, вонища, хоть противогаз натягивай. Рук девочки не чувствуют, пока переберут этот товар, чтобы хоть что-то отсортировать для торговли.

– Ладно, адвокат, можете быть свободной. До следующего раза.

Смотрю, подписывает мне пропуск…

Бабушка будит меня теперь позже, чем обычно. Знает, к каким часам и где меня ждут вот уже какой день, и только глубоко вздыхает. Сегодня, пододвинув к себе поближе тарелку с манной кашей, я встретилась с ее взглядом. Эти два больших блюдца уже поблекших, выцветших влажных глаз смотрят так вопрошающе, но рот плотно сжат, бабушка не решается проронить ни слова.

Я обнимаю ее:

– Ну, баб, ну, не волнуйся, ничего страшного не происходит. Просто у них все наши предыдущие отчеты, а для анализа мне нужны оттуда цифры. Скоро, сказали, нам все вернут, кроме тех документов, которые в дело пойдут.

– А что в дело пойдет? – она так больно схватила мою руку. – Тебе что будет?

– Мне ничего, я же тогда еще ни за что не отвечала.

– А сейчас отвечаешь?

– Что ты, баб, и сейчас ни за что я не отвечаю.

Я сделала попытку начать кушать ненавистную кашу, чтобы прекратить этот разговор. Но бабушка не разжимала мою руку.

– Баб, не волнуйся ты так, я даже рада туда ходить, на целых два часа дольше сплю. Оттуда еще в кино сбегать успею.

Бабушка отпустила мою руку.

– Вижу я, какое ты смотришь кино. На балконе куришь до полночи, потом во сне орешь. Мать хотя бы пожалела, измаялась уже совсем. Увольняйся оттуда, жили раньше без твоей базы и сейчас как-нибудь проживем.

– Ладно, бабуля, буду подыскивать что-нибудь другое, только успокойся и маму с Алкой не заводи. Алка ты знаешь какая, все в себе держит, а накопится, вспыхнет, как спичка. Гаси потом ее нервный пожар.

Про себя подумала: надо выходить из дома, как обычно, чтобы думали, на работу пошла, а сама, по старой памяти, в «Вымпел» на первый сеанс, а уже оттуда к этому противному типу. Гнусный кровосос, пиявка, властью своею так и упивается. И он не один таких, их целая бригада. И мы враги для них, разоблачать нас надо.

Иду по Артиллерийскому переулку, еле ноги переставляю, не хотят слушаться, хотя за эти последние два года пора бы им привыкнуть. Интересно, что сегодня мне будут тыкать под нос? Что еще нарыли эти навозокопатели?

Предыдущая неделя закончилась моими письменными объяснениями по поводу незаконной выплаты тринадцатой зарплаты за 1969 год. Все допытывались, отчего мне дали лишь один оклад, а другим по три. Я-то откуда знаю, так начальство распорядилось, наверное, решило: молодой специалист, одного ей достаточно. Из пустого в порожнее с понедельника по пятницу. Пустые разговоры, одно и то же талдычат. Чтобы человек устал, занервничал, выболтал ненароком что-нибудь лишнее. А зацепиться за случайно оброненное слово они большие мастера. Это удовольствие я поимела еще в самом начале вызовов сюда, и урок запомнила на всю жизнь. Больше меня на эту удочку не поймаете, не старайтесь. Считайте меня идиоткой, я согласна на любую роль в этом спектакле, который длится уже два года.

С маниакальной настойчивостью я твержу им, что, издав приказ о поощрении тринадцатой зарплатой, наше начальство руководствовалось исключительно постановлением партии и правительства. Это постановление – проявление заботы о тружениках советской торговли, оно стимулирует работать лучше, они должны быть материально заинтересованы в этом. В 1969 году база сработала хорошо, с прибылью, убытки свела к минимуму, план перевыполнила, город был полностью обеспечен фруктами и овощами. Наверху все довольны, так почему не премировать людей. А то, что лично мне выплатили только один оклад, так я еще мало отработала. Я и этому была рада, восемьдесят рублей не лишние в моей семье. И я вовсе не завидую тем, кто по три оклада получили. Они ведь трудятся на базе десять, а то больше лет, и характеристики у них отличные, на профкоме утверждали.

На рожу этого следователя уже смотреть не могу. Видно, в юности у него вся морда была покрыта гнойными прыщами, как в народе говорят – хотелочками. Прыщи вывел, но остались глубокие синюшные затвердения. А эти его влажные липкие волосы и громадные руки, которые он не знает куда деть. Щелкает пальцами и дышит мне в лицо своим отвратительным запахом. Отворачиваюсь, чтобы не нюхать.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 121
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?