– Почему вы не захотели рассказать мужу о том, что пошли на похороны вашей знакомой? Оттого, что сами знаете ее не так давно и он бы вас не понял? На похороны к посторонней даме? Он бы стал злиться, а вы очень не любите, когда он вас не понимает и раздражается. Так? – спросил Шура.

«Именно поэтому я ничего не сказала Олегу. Но как Шура узнал, что я видела Аду Семеновну всего один раз? Мы практически с ней не знакомы. Как это объяснить?» – подумала я.

В эту минуту мне стало как-то не по себе. Я словно онемела. Стояла, таращилась на Шуру и не могла сказать ни слова.

– Вы не бойтесь. Олег о вас сегодня не вспоминал и ни в чем не заподозрил.

– Да меня не в чем подозревать, – выдавила я из себя.

– Я знаю. Помыслы ваши чисты. Вами руководит доброта и желание во всем разобраться. Только стоит ли ворошить прошлое? Подумайте, вам придется снять не один временной слой. Тайна не лежит на поверхности.

Слушая Шуру, я почувствовала, как по спине пробежал противный холодок. У меня возникло такое ощущение, будто с меня сорвали не только одежду, но и кожу. Я стояла перед этим человеком абсолютно незащищенная: моя душа была нараспашку, а мысли наружу.

– Кто вы? – я набралась смелости, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Я? Шура, – глупо улыбнулся он. Я покачала головой. Он посерьезнел. – Ах, вы об этом? Моя бабушка немного ворожила, кое-что передалось мне. Я пробовал развивать свои способности, но потом бросил эту затею. От лукавого вся эта ворожба. И от спиритических сеансов отказался. Не хочу ауру портить. Каждое вторжение в потусторонний мир несет за собой брешь в энергетической оболочке. Жутко вредно это. А раньше, бывало, регулярно с кем-то из знаменитостей в контакт входил. Вызову и болтаю с ним до утра. Интересно до чертиков. Прости меня, Господи, – Шура перекрестился огромной мужицкой рукой. – Интернет в подметки спиритизму не годится. Такое можно узнать, ни в одной энциклопедии не прочтешь.

«Или я схожу с ума, или Олег поселил у нас сумасшедшего», – поймала я себя на мысли.

– Если вы обладаете такими феноменальными способностями, отчего не пошли в полицию? Сидели бы не в лесу, а в чистом кабинете, подсказывали ментам, кого ловить.

– Пробовал, предлагал свои услуги. Не верят, – вздохнув, признался Шура.

«Они же нормальные люди. Не феномены», – мысленно ответила я ему.

– Вот и вы мне не верите. А я вам скажу, все у вас получится. Не вы найдете, а вас найдут, причем очень скоро. Все свяжется в один узелок. Но и вам следует поторопиться. Время – деньги.

Я разинула рот. «Вот что он сейчас сказал? Кто меня найдет, куда мне следует торопиться?» – только я хотела спросить, что он имел в виду, но не успела.

В кухню ввалился Олег:

– Ух, погрузил. На вид худенький, а тяжелый. Адрес не хотел говорить. Едва удалось у него добиться, что живет он в районе планетария. Туда таксист его и повез. Авось по дороге наш друг адрес вспомнит.

Сразу после прихода Олега Шура выразил желание прилечь. Он вышел из-за стола и прямиком направился в кабинет, где я определила его на постой.

«Интересный тип. Неужели не врет? Черт, и верю я ему, и не верю. Надо бы рассказать о нем Алине», – подумала я, скользя взглядом по его широкой спине.

Шура скрылся в кабинете и до утра из него не выходил.

Еще накануне вечером я решила, что сегодня найду Клавдию Егоровну, няню Веры и Ады Иволгиных. Алину ставить в известность о своих действиях не стала: пусть разрабатывает версию Ада – Леонид Крошин. Потом узнаем, кто прав: я или она.

Я встала пораньше, нажарила блинов на завтрак для моих домашних и гостя, растолкала мужа, сказала ему, что собираюсь сходить на рынок, взяла хозяйственную сумку и вышла за порог. Все честно. За продуктами я действительно собиралась зайти, поскольку, со слов Веры Семеновны, Клавдия Егоровна должна жить рядом с центральным рынком.

Я свернула во двор дома, в котором когда-то продавались электротовары, потом была комиссионка, и, наконец, в нем расположился салон мобильных телефонов. Тот факт, что «Электротовары» давно канули в Лету, меня совершенно не смутил. Я родилась в этом районе, на память не жалуюсь – другого магазина, торговавшего люстрами и торшерами, в округе никогда не было.

Остановившись на секунду перед первым подъездом, я тихо прошептала:

– Дай тебе, Клавдия Егоровна, крепкого здоровья и ясности ума.

Мысль о том, что няня давно может быть в могиле, я упорно отгоняла прочь.

Дверь открыла бодрая старушка с пухленькими щечками и живыми глазками. Она была небольшого росточка, спину держала прямо и стояла на своих ногах, в смысле, не опиралась ни на палку, ни на костыли. Я почему-то представляла няню Ады и Веры совсем уж древней старушенцией, а эта была еще очень даже ничего.

– Вы Клавдия Егоровна? – на всякий случай спросила я.

– Я. А вы из собеса?

– Нет. Меня зовут Марина Владимировна Клюквина. Я от Веры Семеновны Иволгиной. Знаете такую?

– Проходите, – бабулька мотнула головой, приглашая войти.

Я протиснулась в тесную прихожку, заставленную старой мебелью. На площади в три квадратных метра Клавдии Егоровне удалось разместить двухдверный шкаф, трюмо и еще тумбочку для обуви.

– Телефон уже две недели не работает, – почему-то сообщила мне Клавдия Егоровна. Она всмотрелась в мое лицо. – Вас я не помню. Ну да говорите, что на словах велели передать? Когда приходить?

– Куда? – опешила я.

– А разве вы меня не на день рождения пришли пригласить? – удивилась Клавдия Егоровна. – У Ады на днях должен быть день рождения, но она никогда не празднует, пока Вера не приедет.

– Ада умерла, – выдохнула я. – Ее вчера похоронили.

– Ой-ой-ой, – запричитала старушка. – Что случилось? Пойдем, расскажешь, – она потащила меня в комнату.

Усадив меня на древний диван, застеленный вытертым пледом, она подставила стул и села напротив.

– Как же так? Она ведь намного моложе меня, я ведь ее нянчила!

– Бывает и такое.

– Бывает, – согласилась она. – Я на рынке семечками торгую, иногда она ко мне подходит. В последний раз мы с ней летом виделись. Я сижу на солнцепеке – и мне хорошо, а она идет под зонтом и задыхается от жары. Разговорились мы с ней. Она мне тогда сказала: «Егоровна, годы летят, а ты все такая же. Мне лет меньше, а я тебе и в подметки не гожусь». Я ей тогда ответила: «Не забудь на юбилей пригласить!» «Какой же юбилей без тебя», – на том и расстались. Я ее слова запомнила. Все ждала, когда же она мне позвонит. А тут телефон сломался…

Я покачала головой:

– Уже не позвонит. Я к вам, Клавдия Егоровна, почему пришла. Ада Семеновна перед смертью странные слова сказала.