Анри видно не было, но я отчетливо слышала доносящиеся из-за стойки компьютерные звуки. Портье был на месте.

Я потянула на себя дверь и, будучи уже внутри, тихо позвала:

— Аристарх Бенедиктович, к вам можно?

На вид ему было чуть больше двадцати. Молодой, утонченный, наверное, стильный. Он сидел в кресле перед камином в вельветовых джинсах и пуловере, одетом поверх сорочки. Вместо галстука — шелковый платок. На ногах — мягкие мокасины. Все вещи сочетались самым лучшим образом. Видимо, в дипломатической академии учат не только вести переговоры, но и хорошо одеваться. Впрочем, у Меркурьева могло быть врожденное чувство стиля.

— Да, заходите.

Я не застала его врасплох. Он не вздрогнул и не подскочил.

— Здравствуйте. Меня зовут Марина Владимировна. Это я звонила в посольство.

В глазах Меркурьева вспыхнул интерес.

— Да? Очень приятно. Как меня зовут, вы знаете. Присаживайтесь в кресло — так удобнее разговаривать. Слушаю вас.

— Ох, — я бы сама с удовольствием выслушала кого-нибудь, кто бы вразумительно объяснил мне, что произошло на самом деле. Самой же мне, кроме того, что я не верю в виновность Алины, сказать было нечего. — Не буду скрывать, что подозреваемая — моя подруга. Это из-за нее я все бросила и примчалась сюда, во Францию.

— И, конечно же, вы не верите в ее причастность к преступлению? — скучным голосом спросил Меркурьев.

— Я хочу во всем разобраться. Хотя бы ее выслушать. Вам предоставят право увидеть подзащитную. Я хочу пройти с вами. Это проблема? — озадачила я его.

Его реакция была неожиданной. Я думала, он начнет мне объяснять, как это сложно, но вместо этого он только пожал плечами:

— Да нет. Я могу вас взять с собой, да хотя бы в качестве секретаря. Надо только оформить кое-какие документы. У вас дипломатический паспорт?

— К сожалению, нет.

— Плохо.

Я сникла. Заметив, как я расстроилась, Аристарх Бенедиктович, меня успокоил:

— Тогда будете журналисткой.

Он поднялся и вышел в соседнюю комнату — вернулся с портфелем.

Этот Меркурьев оказался весьма запасливым парнем. В портфеле помимо карточки аккредитованного журналиста на имя какой-то Марии Коршуновой, оказались и другие удостоверения. Адвокат перетасовал «корочки», но остановился на первом документе.

— Моя подруга работает в русской газете, — пояснил Меркурьев. — Фотография такая мелкая, что понять, кто на ней запечатлен, весьма трудно. Повесите на шею. Авось, сработает. А уж как вас представить, я подумаю. Вы говорите на французском языке?

— Нет.

Аристарх Бенедиктович и по этому поводу не расстроился.

— Значит, будете молчать. Но вы должны понимать, наедине с вашей подругой я вас не оставлю. Мне моя репутация дорога.

— Мало ли чего я выкину? Не помогу ли ей бежать? — предугадала я ход мыслей адвоката. — Понимаю ваше беспокойство. Но поймите и меня. Моя подруга в беде. Она не псих. Я никогда не замечала за ней приступы необоснованной агрессии. И человек она неконфликтный. Ее или подставили, или назначили козлом … козой отпущения. Как у нас бывает: оказался рядом с трупом, значит, ты убийца. Вот поэтому мне нужно с ней поговорить. Кстати, Ольгу Матвееву мог убить любой, кто находился на тот момент в гостинице. Все эти люди до сих пор здесь. Полицейским хватило ума задержать их выезд. Но скоро у них закончится виза и тогда…

— Они иностранцы?

— Более того, наши соотечественники! И все случайные знакомые Ольги. Могу рассказать, как они вышли на Ольгу. Но лучше вам пообщаться с Вениамином Куропаткиным, да и с остальными тоже.

— Пообщаюсь и с Куропаткиным, и с остальными, — пообещал Меркурьев. — Сколько всего людей находилось в доме на момент убийства?

— В доме находились Дмитрий и Виктория. Они вроде как художники. Еще Валерий и Стас. Насколько я поняла, они бизнесмены. Алина — это ее подозревают в убийстве. И Вениамин Куропаткин, — перечислила я. — Еще в гостинице проживает Григорий Орлов, но на момент убийства его выводили из запоя в клинике. Все они гости Ольги. Еще здесь живет мать Ольги — женщина с большими странностями. Да, обслуживающий персонал тоже здесь живет. Это портье Анри и его жена Эмма, которая застала Алину над трупом Ольги. Все эти люди, исключая Орлова, находились в гостинице и могли убить Ольгу. Нет, Куропаткин не мог — он был мертвецки пьян, лежал в холле на диване. Очнулся только тогда, когда приехала полиция.

— То, что пьян, ни о чем не говорит. Он мог симулировать опьянение.

— О нет, — мотнула я головой. — Веня в меньшей степени, чем кто-либо, мог убить. Я его очень хорошо знаю.

— Он тоже ваш друг?

— Да, я считаю его своим другом. Он уже много лет стрижет меня и мою подругу Алину.

— Знаете, часто случается так, что близкие люди нас разочаровывают куда больше, чем посторонние, — предостерег меня Меркурьев.

— Знаете, — в тон ему ответила я, — если я не помогу Алине, то ей никто не поможет.

— Вы обиделись? Просто я хотел сказать: что касается друзей, мы слишком субъективны в своих суждениях. Я постараюсь опросить всех и вынесу свое заключение.

— Когда мы завтра пойдем к Алине?

— Жду вас без пятнадцати девять в холле.

Я вышла от Меркурьева. В холле никого не было, значит, таиться не имело смысла. Из-за закрытой ресторанной двери доносились голоса, среди которых явственно слышался Степин смех.

Степа сидела в компании Дмитрия и Виктории, и им, судя по всему, было очень весело. Я подумала, что ради приличия они могли бы смеяться потише: несколько дней назад в доме произошло убийство, и покойник еще не был предан земле.

Увидев меня, троица замолчала, пытаясь сдержать улыбку.

— Что-то не так? — спросила я, невзначай бросив взгляд на зеркало, висевшее на стене у входа. Вроде бы со мной и с моей одеждой было все в порядке, но они продолжали корчиться от смеха. — В чем дело?

Виктория залилась идиотским хохотом, похожим на хрюканье свиньи. Дмитрий начал говорить, но тоже зашелся смехом. Я ничего не понимала.

— Извини, — Степа сделала попытку мне что-либо объяснить, но тут же зажала рот руками.

— Что «извини»? — я начала злиться.

— Ты куда собралась?

— Кофе в ресторане выпить.

— А тапки белые зачем? Мы думали, на кладбище торопишься. Не торопись. Все там будем.

С ними явно было что-то не так. На ногах у меня были удобные мягкие туфли. Ну и что, что они были белого цвета? Куртка у меня тоже белая. Все сочетаемо. Другое дело, чтобы попить кофе не надо надевать куртку, в которой я хожу по улице. Но я ведь специально взяла с собой куртку на тот случай, если бы в холле кто-нибудь находился, я бы сказала, что иду на прогулку. Степа должна была это понять.