— Мы, пожалуй, прогуляемся, — сказал Виктор Владимирович, глянув на меня, — а то девушка тут задохнется.

— Сначала штрафную выпьешь, а потом пойдете.

Пришлось мне дожидаться, пока Виктор Владимирович не отдаст должное традициям.

— Не забудьте к Костику обратиться! — крикнул Валерий Сергеевич, когда мы выбирались из палатки. — А то загуляетесь тут! Знаем мы вас!

— Давайте спустимся к речке, Евгения Максимовна, — предложил Виктор Владимирович.

Я кивнула.

— Было бы просто замечательно. Интересно, здесь есть удобный берег, где можно посидеть, поговорить?

В это время мимо пробегал студент, я остановила его и спросила:

— Как лучше всего спуститься к реке, но не к переправе?

Студент объяснил, и мы с Виктором Владимировичем вняли его совету.

Берег тут действительно был удобен — нечто вроде пляжа, усыпанного голышами. Летом здесь, наверное, можно и купаться.

Мы присели на небольшое бревно.

— В этих местах убили Маркова? — спросила я.

— Дальше.

Светин указал куда-то по другую сторону переправы, вверх по течению.

— Меня больше интересует другое, — сказал он. — Как договариваться со студентами?

— А вот по этому поводу волноваться не стоит, — заверила я. — Я все возьму на себя.

Костя сам нашел нас ближе к вечеру.

— Ну как? Пойдете с нами? — спросил он.

— Да, конечно, — ответил Виктор Владимирович.

— У меня сейчас экскурсия со студентами, — сказал Костя. — Мы сначала отправимся на болото. Это километрах в двух отсюда. Там тоже можно взять пробы. А потом спустимся к Чалымке. Там, дальше, хорошее илистое дно — самое то для сбора бентософауны. Так что материал у вас будет. Но если вам не хочется идти, я просто могу дать задание студентам, они все сделают. Ваш отец останется доволен.

— Ну, почему же? Нам очень даже интересно. К тому же, по-моему, это просто замечательно — совершить прогулку на природе. Когда трогаемся?

— В пять. Я дам вам резиновые сапоги, на болоте они необходимы.

— Отлично, тогда пойдемте собираться.

* * *

И вновь переправа, и вновь поросшие степной травой холмы. Я приглядывалась к студентам, размышляя, кого бы так ненавязчиво подвергнуть опросу.

Наконец мы достигли долины, на дне которой располагалось болото. Здесь пахло полуразложившейся растительностью и влагой. Воздух, несший эти запахи, был намного теплее, чем тот, что окружал нас в данный момент.

Над болотом вились стрекозы, мошкара и прочая нечисть. Камыши только-только начали пробиваться к свету в гуще прошлогодних, отживших свой век собратьев. Ближе к центру болота желтели крупные ярко-желтые цветы.

— Что это за цветы? — спросила я у Кости.

— Купальница лесная, кстати, очень приятно пахнет.

— Дайте мне скребок и баночки, — попросил Виктор Владимирович. Было видно, он неплохо разбирается в вопросе. Что, впрочем, не представлялось мне удивительным, так как отец занимался этим всю жизнь и наверняка многому научил сына.

Костя позвал одного из студентов, и вскоре просьба сына ученого была исполнена. Виктор Владимирович облачился в охотничью одежку и полез в болотную жижу. Я осталась на бережку слушать кваканье лягушек. И наблюдать, как мой клиент играет свою роль. Приподнимает при помощи скребка, который представлял собой некую помесь сачка и лопаты, какую-то грязь со дна, промывает ее и складывает оставшуюся массу в баночки.

Пришла пора пообщаться со студентами. К тому же я полагала, что опасность Виктору Владимировичу в данный момент не грозит и можно слегка отвлечься. Я направилась к кучке студентов, которым не достался ловчий инвентарь, вот они и валяли дурака на берегу, дожидаясь очереди.

— Привет, — сказала я и устроилась поближе.

Студенты с любопытством меня оглядели и одарили ответным приветствием. Один даже вызвался со мной поговорить.

— И много у нас в Тарасове женщин-телохранителей?

— Нет, — призналась я, — немного.

— И как оно?

— Ничего.

— Мне бы такого телохранителя! — усмехнулся студент, обращаясь скорее к своим товарищам, нежели ко мне. — Ходил бы себе довольный по городу и в три, и в четыре часа ночи!

— Ладно тебе! — отмахнулся другой студент. — Я вот хожу без телохранителя — и ничего.

— Это как повезет! — сказал третий. — Можно всю жизнь ходить — и ничего, а можно разок прогуляться и таких пряничков отхватить, что о-го-го!

— Просто на роже у некоторых людей написано «бей меня!», вот что! — заявил четвертый. — Карма у них такая, понимаете?

Пока я была как будто в стороне, но не оставила надежды вступить в контакт.

— И как вам в университете учится? — спросила я, обращаясь к одной из студенток.

— Да так, ничего. Во время сессии геморройно, а в остальное время — не жизнь, а малина.

— Ну, сессия у студентов — вечная тема.

— Уж точно.

— А взятки у вас за экзамены не берут?

— О! — поднял руку вверх тот студент, который мечтал бы иметь такого телохранителя, как я. — Есть у нас один товарищ. У пацанов берет деньги, с женщин — натурой!

— Как это — натурой?

— А так! — студент усмехнулся. — По-французски — трояк, классически — четверка, а чтобы на пятерку постараться, надо изобразить перед Леонидом Анатольевичем… хм-м-м… ракообразное. И я даже знаю, кто таким вот зоологическим способом пятерку заработал.

Все покосились на девушку с очень привлекательной, с мужской точки зрения, фигурой, которая, нагнувшись, что-то вылавливала в болоте.

— Вот примерно так и выглядят ракообразные! — хихикнул кто-то.

— Слышала я, скандал какой-то был… фамилию только забыла…

— Думин, вот какая у него фамилия. Это же всему универу известно! Специальное собрание факультета было, и Марков — ну тот, которого грохнули, — выступал, хотел добиться увольнения Думина. Да куда там! Замяли дело. У Думина взяли честное слово. Да только честное слово у него…

— Думин принципиален! — хмыкнул какой-то студент. — Он слово дал, а в душе остался бунтарем. Как Галилей. А все-таки ракообразные вертятся!

Студенты дружно рассмеялись.

— А мог Думин убить Маркова?

— Да кто ж его знает? — ответил студент. — Вполне может быть. Марков ведь поклялся, что во что бы то ни стало, рано или поздно, а выведет Леонида Анатольевича на чистую воду. Думин, конечно, ему заявил, что грязной воды больше не может быть в принципе, но… Горбатого могила исправит. Все могло быть. Слушайте, а ведь ваш клиент — сын Владимира Николаевича!