— Ты чего дерешься? — было ужасно обидно схлопотать по физиономии.

— А ты чего? На фига ты с ней обнималась? — Ванька тоже выглядел испуганным и не переставал дрожать.

— Я не обнималась, а упала и утонула.

— Утонула! — передразнил юнга. — А туда же… курица ты бойцовская. Вечно с вами, девчонками, проблемы! Нет, я точно никогда не женюсь, и не уговаривайте!

Продолжая антифеминистские выступления, Ванька завел мотор, и мы наконец уехали со страшного места. Я поклялась, что никогда больше сюда не вернусь, даже под дулом пистолета. Время показало, как сильно я заблуждалась.

Расстались мы с Иваном на причале. Он хмурился больше обычного и бросал в мою сторону грозные взгляды. Очевидно, он решил отыграться на мне за всех своих соплеменников, я хотела сказать, за всех мужчин человечества. Такое поведение приятеля настроения мне не добавило, и я, жалобно повздыхав для порядка, уныло поплелась домой.

Дуська еще спала. Дядя Саша, уже опохмелившись, лениво переругивался с супругой. Я спрятала сумочку Марго под кровать и, схватив полотенце, помчалась в душ: очень хотелось поскорее отмыться от объятий покойницы. Подставив тело под упругие струи воды, я задалась вопросом: что сначала нужно сделать — пойти к Хоботу или заглянуть в сумочку? Если учесть, что последняя неопределенное количество времени пролежала в воде, то следовало бы сначала просушить содержимое, а потом уж заняться его изучением. Значит, сначала пойду к Герману Максимовичу. Перед визитом не мешало бы заглянуть к Олегу. Он какой-никакой, а врач, поэтому обработает последнюю рану, полученную мной при падении в гроте. Только вот где его искать? Сейчас самый разгар рабочего дня, он наверняка со своими зверушками мотается в поисках заработка.

Из душа я вышла отмытая до скрипа. Однако меня все равно еще потряхивало, а руки предательски дрожали. Вытащив сумочку из-под кровати, я бегло осмотрела ее и ее содержимое. Сумка кожаная, дорогая. Металлический обруч, выполненный в виде надписи «Moschino», слегка позвякивал. Что-то мне подсказывало, что сумочка эта не китайско-турецкого производства. Я открыла «молнию» и принялась выкладывать содержимое на газетку. Так, паспорт, загранпаспорт, записная книжка — в этом месте я посоветовала себе не торопиться и подождать, пока она высохнет, — косметичка, мобильник, пачка сигарет «Davidoff», зажигалка «Ронсон», кошелек… В общем-то стандартный набор любой уважающей себя женщины. Аккуратно разложив все это на старой газете, я пристроила туда же и сумочку в раскрытом виде, положив сверху еще один газетный лист и задвинув подальше под кровать, чтобы в случае аварийной побудки Дуськи, все это не бросалось в глаза. Натянула на себя любимые шортики, легкую футболку и вышла во двор. Там под сенью деревьев расположился полковник. Видимо, пятидесяти рублей ему вполне хватило, чтобы дойти до такого состояния: дядя Саша просто-напросто спал, устроившись на земле и счастливо улыбаясь, в округе стоял аромат свежевыпитой водки. Неподалеку суетилась тетя Вера. До меня доносилось ее беззлобное ворчание:

— Вот же паразит, а? И где только денег взял, ирод?! Господи, раньше-то совсем не пил, так, рюмку, другую… А вышел в отставку, все, как сглазили! Каждую неделю по три дня не просыхает, чтоб тебе пусто было, пень старый! Я же тоже не двужильная! Все на мне: и хозяйство, и огород, и постояльцы, а где здоровья-то взять… Вот помру, тогда заплачешь горючими слезами, да поздно будет!

Завидев меня, тетя Вера прервала свой монолог и крикнула:

— Женечка, а к вам тут приходили молодые люди. Один-то Захар, я его помню. Он Евой интересовался. А вот другого не знаю. Он тебя спрашивал. А мне откуда знать, когда ты вернешься? На море, говорю, загорать пошла.

Не могу сказать, что это известие меня сильно обрадовало. Скорее, наоборот. Внутри все сжалось, и появился какой-то противный холодок в районе желудка. «Началось! — мелькнула мысль. — А вдруг это убийца? Может, он в засаде сидел и наблюдал, как я с утопленницей обнималась?! Все, завтра же домой!»

«Подожди, — осадила я сама себя, — тетя Вера говорит, что спрашивали меня. А откуда убийце известно мое имя? Черт, Ванька же кричал! Ну и что? Мы приехали на моторке, проследить за нами он не мог, тем более узнать, где я живу. Если бы нам сели «на хвост», я бы точно заметила! Но море было чистое, никто за нами не плыл… Нет, домой пока рано! Тогда кто же это мог быть?»

Ломая голову, я добралась до «Маяка», за которым находилась каморка Олега. Дверь была открыта. Памятуя о веселом населении домика, заходить не стала, а крикнула в открытую дверь:

— Эй, Олег, выходи!

Тишина.

— Вот, блин! Заснул, что ли? Это я, Женька! Ну, пострадавшая! Ты мне еще укол делал!

Не дает ответа! Придется войти. Картина, представшая моим глазам, поразила своей живописностью! Вернее, никакой живописности, просто все перевернуто вверх дном. Из-за перегородки доносилось какое-то мычание. С замиранием сердца я пошла на источник звука. Олег сидел на стуле, зачем-то привязав себя к нему. Рот был заклеен скотчем. Ну, прямо ерунда какая-то, честное слово! Однажды я заклеила себе рот скотчем, но через двадцать минут уже освободилась от липкой ленты без помощи рук. Делается это очень просто: языком пролизывается сначала небольшой участок ленты, потом зона вылизывания становится все больше и, наконец, влажная липучка отклеивается. Но вернемся к нашим баранам, точнее, к Олегу. Бровь у него была разбита. Из раны на рубашку капала кровь. Следовательно, его обрабатывали совсем недавно, раз кровь не успела свернуться. Возле ног фотографа, свернувшись клубком, лежал Федор, рядом устроилась Зайка. На одном плече сидела Дездемона и копалась в волосах, а на другом дремал попугай. Завидев посетителя, он встрепенулся и произнес:

— Здравствуйте, я Сирожа!

Потом, видимо узнав меня, опять нацелился на мои ноги.

— Кто ж тебя так, а? — Я бросилась к Олегу и, ломая ногти, принялась его развязывать. — Вот ведь незадача! А я хотела, чтоб ты мне первую помощь оказал! Я тут шмякнулась и локоть разбила. Как ты думаешь, сыворотку снова надо вводить или старая еще действует? Да теперь уж какая от тебя помощь!

От испуга слова сыпались из меня, как горох. Никогда не думала, что я такая болтливая!

Справившись с веревками, я рывком дернула за скотч. Олег негромко застонал.

— Привет, — произнес он разбитыми губами. — Ты чего здесь?

— Говорю же, локоть разбила! А ты чего? Кто это тебя так разукрасил?

— Хрен их знает! Первый раз их видел! Ты вот что, Жень, — Олег сплюнул кровавую слюну, — помоги мне до кровати добраться и обработай раны, я тебе после все расскажу.

— Как это обработай? — не поверила я своим ушам. — Я не умею! У меня нет ну совершенно никакого опыта!

— Ерунда, — сморщился фотограф, — я буду тобой руководить и направлять. А Ты представь, что я манекен и ты просто тренируешься!

— Лучше б ты к врачу пошел! — проворчала я. — Ну, показывай, где тут у тебя инструменты?