Неожиданно, словно из ниоткуда, рядом появился какой-то мужчина. Минутой раньше Оля никого не видела поблизости. Откуда он взялся?! Из-под земли выскочил? Куда он лезет, идиот конченый! Сейчас прямо под копыта угодит.

– В сторону! – крикнула ему Ольга. – С дороги!

Но мужчина, не слушая ее, бросился наперерез понесшей зверюге; прыгнул, казалось, под самые копыта, ухватился за повод и повис на нем всей своей тяжестью. Оля разглядела синие яростные глаза, побелевшие от напряжения высокие скулы, сжатый в полосу рот – и узнала Руслана.

Гейша замотала головой из стороны в сторону, дернулась вперед, протащив Руслана несколько метров по земле. Но тот не отпускал поводьев – вцепился намертво. Ольга видела очень близко его крупные, сильные, крепко сжатые кулаки.

Гейша взбрыкнула, заржала и остановилась так резко, что Ольга едва не вылетела из седла. Руслан поднялся, отряхиваясь от прилипших к брюкам комьев земли.

– Зачем вы это сделали? Кто вас просил сигать под копыта лошади? – спешившись, спросила Оля. Она не успела еще отдышаться, опомниться после бешеной скачки, и голос прозвучал резко, пожалуй даже гневно. – Она бы покалечила вас!

Руслан, услышав ее отповедь, иронично усмехнулся в ответ:

– Простите, что вмешался. Нужно было дать вам сломать себе шею.

Голос у него был низким, бархатным, невыносимо приятным. От его звука у Ольги захолонуло сердце, и, сердясь на себя, она отрезала:

– Я бы справилась, я в седле пятнадцать лет.

Руслан развел раскрытые ладони, словно сдаваясь перед ее натиском. Бог знает почему, но каждый раз, когда им доводилось пересекаться, у нее возникало ощущение, что он сторонится ее, что она вызывает у него снисходительную неприязнь. Это коробило, оставляло неприятный осадок. И Ольга злилась: в конце концов, он всего лишь начальник охраны, какое ей дело до его настроений? Она взрослый человек со сложившейся жизнью – неужели же ее до сих пор волнуют какие-то давно похороненные детские мечты? Все еще важно заслужить внимание и одобрение надменного красавчика-мальчишки? Чушь какая то!

– Как вы здесь оказались? – хмуро бросила она. – Следили за мной?

– Почему вы уехали одна? – вопросом на вопрос ответил он. – Вы же знаете, это опасно. Если Миша согласен, чтобы вы продолжали заниматься клубом, мне придется объяснить ему, что бизнес подождет…

– Давайте, объясните ему! – сердито перебила Ольга. – Он с огромным удовольствием запрет меня дома, а клуб продаст с концами. Он только об этом и мечтает.

Она тут же одернула себя – не нужно было обсуждать свои отношения с мужем с посторонним. Но Руслан уже успел сделать какие-то свои выводы, кивнул и сказал мягко:

– Я понял вас. И все-таки постарайтесь не делать так больше. Я устроил ребятам хорошую выволочку за то, что они вас проморгали.

– По-моему, вы преувеличиваете грозящую мне опасность, – поморщилась Ольга. – Убить хотят Мишу, моя жизнь никому на фиг не сдалась.

– Сдалась. Мише, – возразил он. – А значит, вас могут использовать как способ давления. Оля, поймите, я не хочу вас пугать, но… Если вас раздражают мои ребята, давайте я найду для вас личного телохранителя, чтобы он все время мог выезжать вместе с вами.

– Делайте как хотите, – со вздохом пожала плечами Ольга.

Ей хотелось сказать: «Я могу выезжать с вами!» – но она сдержалась. И тут же вздрогнула, ощутив, как теплая твердая ладонь осторожно придержала ее за предплечье.

– Я бы не рискнул сегодня снова садиться на эту лошадь, – мягко посоветовал он.

– А я рискну, – запальчиво отозвалась Ольга. – Животному нельзя давать спуска, иначе оно выйдет из-под контроля.

Она лихо взлетела в седло и направила коленом все еще раздраженно фыркавшую Гейшу в сторону клуба. И лишь через несколько мгновений обернулась. Солнце уже укатилось за горизонт, небо почти совсем потемнело, и в наступившей черноте фигура Руслана едва просматривалась. И сердце Ольги тревожно сжалось, будто почувствовав приближение скорой беды, стало тоскливо, и восторженное настроение исчезло.

– Руслан, – негромко окликнула она, – я забыла сказать вам спасибо. За то, что оказались рядом…

– Не исчезайте больше, – отозвался он, почти неразличимый в темноте. – И я всегда окажусь рядом, если будет нужно.

Ольга вздрогнула от его слов, почувствовала, как сердце, радостно подпрыгнув в груди, ударилось о горло, забилось, зазвенело. «Он имел в виду работу, – сказала она себе. – Быть рядом в нужный момент – это его работа. Миша ему за это платит». Дала шенкеля и поехала легкой рысью в сторону конюшни.

Миша велел шоферу остановиться около дома Кирпичного и вышел из машины. За ним молча вышел Руслан. Миша покосился на него через плечо и кивнул в сторону дома:

– Пошли!

«Руслан – хороший парень, дельный, – думал он, пока поднимались в лифте. – Только очень уж серьезный, строгий, прям пионер-герой, Тимур и его команда, бля. Но дело свое знает, обустроил все по полной. И доверять ему можно». В этом вопросе, конечно, полной уверенности у Миши не было, но в жизни, часто забрасывавшей его в ситуации, где действовать приходилось лишь по наитию, он привык полагаться на интуицию. Этакое звериное чутье, безошибочно определявшее, кто тебе враг, а кто друг. Руслана интуиция безоговорочно записала в друзья. Собственно, подозревать его в нечистой игре у Миши оснований не было – парень только приехал в Москву и вряд ли успел вписаться в чьи-то интересы. Не, на Руслана стопудово можно было положиться.

Правда, с Ольгой они что-то не поладили, жена сердилась, ворчала: «Превратили дом в форт Боярд. Я выйти подышать спокойно не могу, из-под каждого куста гаркают: «Здравствуйте, Ольга Николавна!» Но это ничего. Оля молодая еще совсем, горячая, злится, мечется – привыкнет, никуда не денется. Жизнь дороже.

Собственно, потому он и взял сегодня с собой Руслана, что доверял парню больше, чем кому бы то ни было из своих людей. Дело предстояло не то что бы очень серьезное, но достаточно неприятное и непредсказуемое. Вчера Муромец сказал Мише:

– Поскреб я по сусекам, Мишаня, и раздобыл вот что: Кирпича твоего видели с Леликом Геворкяном за пару дней до взрыва.

– Откуда знаешь? – весь подобрался Миша.

– Так, сорока на хвосте принесла, – протяжно отозвался Муромец, подпустив былинного тумана в выцветшие глаза. – Слухами земля полнится.

– Слышь, Василиса Премудрая, кончай свои сказки, без них тошно, – скривился Миша. – Понял тебя. Буду действовать.

Он до последнего не хотел верить, что Кирпичный, свой мужик, который столько лет у него работал, ссучился. Но Ванька Муромец непроверенную информацию сливать бы не стал. Теперь нужно было разобраться с этим паскудным делом, и поскорее. Через два дня Чернецкому предстояло лететь в Красноярск, на переговоры с поставщиками, и оставлять жену одну в непонятной, стремной ситуации не хотелось.