– Опять ты? – недовольно спросил Андрей. – Че тебе здесь, медом намазано, таскаешься по сто раз на дню? Покоя нет, секатор из-за тебя на ногу уронил. Смотри, я настучу на твою шалаву Светку хозяину, скажу, чем ты тут с ней занимаешься, вместо того чтобы дом охранять.

– Ладно-ладно, не пуржи, – буркнул Денис, протискиваясь мимо него в узкий коридор. – Иди давай, а то щас там твои розы муравьи сожрут.

Садовник, ругаясь, утопал в пристройку, где хранился садовый инвентарь. Денис прошел по коридору до конца и стукнул в дверь, за которой находилась бельевая. Светка, сидя на табуретке, облокотившись на гладильную доску, читала замусоленный журнал за стойкой, лениво отгоняя мух.

– Здравствуй, солнышко мое! – позвал Денис.

Она подняла голову – метнулся туда-сюда серый мышиный хвостик, перехваченный резинкой, – и просияла:

– Деничка, родной мой, приехал!

Светка подскочила с приземистой табуретки, повисла у него на шее. Пахло от нее кипяченым бельем, крахмалом, горячим утюгом. С другой стороны – пожал плечами Денис – че он придирается, телка как телка, дает, и ладно.

Денис, жарко облапив Светку, полез к ней под легкое ситцевое рабочее платье. Она так и висела на нем, лезла языком в ухо. Он опрокинул ее на сваленные в углу тюки с грязным бельем, перевернул спиной к себе и быстро расстегнул ширинку.

– Садовник ваш гонит на меня, мол, хожу слишком часто, – пожаловался он позже, лежа на провонявшихся мешках.

Светка, уже одернувшая платье и расправившая крылья белого фартука, сосредоточенно подводила глаза огрызком карандаша перед зеркалом.

– Да забей, – отмахнулась она, – пошли его на фиг. Тоже мне, начальник выискался.

– Да мне че, приятно, что какой-то мудак на меня орет? – с обидой заговорил Денис. – Не буду больше ходить сюда, ну нах.

– Де-е-е-ничка, ну ты что? Ну как же?

Она подскочила к нему, начала ластиться, целовать в шею, в подбородок.

– А я как же, а?..

– А че ты? Могла бы и позаботиться как-нибудь, чтоб на меня твои сослуживцы не наезжали, если хочешь, чтоб я и дальше ходил, – отстраняясь, проговорил он.

– Ну, я не знаю… Ну хочешь, – она радостно улыбнулась, обнажив кривоватые зубы, гордая оттого, что придумала выход из положения, – хочешь, я Михал Аркадьевичу скажу, что он подворовывает, пусть уволит его.

– Ну да… – лениво протянул Денис, – так он и поверит… Не, надо что-то другое придумать…

– Ну я придумаю, придумаю, – горячо заубеждала Светка. – Ты только не уходи!

Светка глядела на него с обожанием.

В этот момент во дворе гаркнул голос Руслана:

– Денис! Ты где?!

Денис поспешно подскочил с тюков, оправил одежду и, отпихнув Светку, вылетел навстречу начальнику. Руслан стоял у входа в здание, какой-то угрюмый, озабоченный, смотрел себе под ноги.

– Почему не на месте? – с ходу наехал он на Дениса. – Ты где должен быть?!

– Да я че, я в туалет отошел на минутку, – принялся оправдываться тот. – Че мне уже – отлить нельзя?

– Ладно, – остановил его Руслан. – Ты вчера весь день тут был. Было что-нибудь необычное в доме?

Денис задумался, поскреб подбородок.

– Да вроде нет, все как обычно. А че? Случилось чего?

– Все нормально, – отрезал Руслан. – Так, проверка связи. Служи, солдат!

Он развернулся и пошел по участку влево, нужно было еще пробраться в сад за хозяйским домом и дополнительно осмотреть все камеры – возможно, не справившись с системой в целом, злоумышленник попытался подобраться к какой-то конкретной точке видеонаблюдения. Поскольку в ближайшие дни Миши в доме не будет, наибольшее внимание стоило сосредоточить на камере, установленной над окном спальни Ольги.

* * *

Вечером Ольга, как обычно, говорила по телефону с сыновьями. Сашка торопливо рассказывал о самых ярких впечатлениях дня, желал матери спокойной ночи и уже мчался куда-то, подгоняемый своей неуемной энергией. Пашка говорил с ней дольше, рассказывал обо всем обстоятельно, подробно. Слушая голоса сыновей, Ольга прикрывала глаза, стараясь вообразить их перед собой – высоченных, нескладных, вихрастых. Однако вместо этого ей вспоминались почему-то смешные неповоротливые карапузы в разноцветных комбинезонах перед крыльцом их дома. Пашка уже тогда был вдумчивым и флегматичным, мог часами ковырять лопаткой смерзшийся снег. А за Сашкой нужен был глаз да глаз – так и норовил вскарабкаться по ступенькам и свалиться вниз.

«Мальчишки мои, когда же вы успели так вырасти?»

Попрощавшись с Пашкой, Ольга собиралась уже ложиться спать, но на минуту задержалась у окна. И едва не вскрикнула. Там, в теплых весенних сумерках, едва различимый за белым, дышащим облаком цветущих кустов жимолости, стоял Руслан и смотрел на ее окно. Оля всей кожей почувствовала его взгляд, жадный, мужской, манящий. Смутное волнение толкнулось в груди, закололо в кончиках пальцев.

Он, конечно, разглядел ее, едва прикрытую тонкой кружевной сорочкой, на светлом фоне окна. Ольга, вздрогнув, поспешно отошла в глубь комнаты, щелкнула выключателем, свет померк, и виднее сделался заросший сад за окном и статная широкоплечая фигура внизу, гордый поворот его головы. Затем он шагнул куда-то в сторону и исчез за ветвями. Оля юркнула за занавеску и немного понаблюдала из укрытия за влажной, трепещущей темнотой майской ночи. Однако больше ничего не было видно. И все-таки она знала, чувствовала – он был там.

Следит за ее окнами? Зачем? Все эти дни, сталкиваясь с Русланом в доме, она чувствовала исходящую от него глухую, затаенную вражду. Разговаривал он неохотно, сдержанно, будто жалея о том их диалоге в кафе на заправке. Но стоило их глазам встретиться, как воздух вокруг начинал трещать электрическими разрядами, сыпать искрами. Его упорный, мучительный, жаждущий взгляд переворачивал всю ее душу.

«Чушь! – отчитывала она себя, едва расставшись с ним. – Сама все себе напридумывала, скучающая домохозяйка. Что ты знаешь о нем? Только то, что двадцать лет назад он был красивым, бойким мальчишкой, а теперь отчего-то стал угрюмым, замкнутым, немногословным телохранителем. И конечно, нафантазировала уже, что за его суровым обликом скрываются глубокие переживания и утраты. Тебе бы романы писать на досуге, женское чтиво в бумажных обложках».

Так она успокаивала поселившееся внутри волнение, радостное нетерпение, охватывавшее ее всякий раз, когда она, стоя на верхней площадке лестницы, слышала снизу его голос и знала, что через минуту спустится, увидит его широкую, кажущуюся такой надежной спину, а он обернется на нее через плечо и упрямо сожмет губы.

И вот теперь обнаружила его там, внизу, под окном своей спальни. Зачем он пришел? К ней? Почему тогда не постучался в дверь? А что, если заберется к ней через окно, ночью, когда все уснут? От этой мысли стало жутко и в то же время бросило в жар.