господин, прошу вас! – гостья взмолилась, вытянув руки перед собой. – Моя милая Гуля отправилась на стоянку бедуинов за припасами и от нее нет вестей уже четыре дня. Дело в том, что я держу лавку, и после смерти моего драгоценного мужа некому поставлять для нас продукты. Вот доченька и вынуждена сама возить их в город. Это совсем рядом. Я слышала, что Караванщики Анвила избавили род аль-Гази от древнего проклятия, сразили несколько тысяч бродячей нежити, и даже захватили в плен одного из атаманов Пустынных скорпионов. Неужели вы откажете в помощи бедной одинокой женщине? – она откуда-то вытащила кошелек. – Это серебро – все, что у меня есть, и я отдам его вам, – кожаный мешочек звякнул о столешницу.

– Серебро нам не требуется, – отрезал Ослябя.

– Я бы так не спешил, друг, – Джубал улыбался во весь рот. Он стянул со стола кошель и спрятал его под одеждой. – Легко отказываться от платы, когда у тебя на поясе мешочек с золотом, а мне даже нечем заплатить за комнату, поэтому, если остальные не против, плату мы все же возьмем.

– Надеюсь, что под «мы» ты не подразумеваешь оставить все серебро себе? – Эфит зло глянул на паренька.

– О, конечно, дорогой, я разделю награду со всеми, кто отправится в путь.

– Может перестанете делить деньги при убитой горем женщине? – взмолился паломник.

– Мы найдем твою дочь, – заключил Эразм. – Скажи, на чем она возила товары?

Ветеран недоверчиво глянул на мага, ведь он редко проявлял заинтересованность в чем-то.

– Ах, да, конечно-конечно. Она ездит на верблюдихе. У нее черное пятно на левом глазу, интересная особенность.

– У девушки? – Варвар почесал выбритый висок.

– У верблюда! – Ослябя прикрикнул. Его раздражала затянувшаяся беседа. Пора отправляться на поиски, ведь каждая минута на счету, а тут то делят незаслуженное еще серебро, то задают глупые вопросы.

– Приведите ее ко мне, пожалуйста. Я буду ждать вестей в лавке. Она в торговом квартале, ищите вывеску с названием «Разности Муфтарака». Если вдруг она окажется закрыта, то спросите на улице о торговке Джа́бре. Наверняка кто-то подскажет, где меня найти.

– Тогда скажи, женщина, известен ли тебе человек под именем Нуруддин из Муфтарака? – волшебник сделал большой глоток вина и покрутил в руках фамильную печатку аль-Гази, с изображением ястреба, окруженного виноградной лозой.

– Хм, – она нахмурилась, стараясь припомнить, – я знаю только одного Нуруддина, и тот работает на таморцев. Он рисует декорации в театре, но я не видела его несколько недель. Эти имперцы нещадно загружают служащих работой перед очередной постановкой.

Эразм покачал головой и молча встал из-за стола. Ослябя принялся успокаивать Джабру и даже заказал ей вина.

– Ну?! И чего вы тут расселись? – у выхода Брюзгливый остановился. – Или я один должен спасать девицу?

Глава V. Заварушка у корзинщика

Путь к стоянке бедуинов пролегал через северные ворота. Эфит сумел найти проводника из местных. Худой мужчина согласился довести их до нужного места за серебряник. От него ужасно разило нечистотами и алкоголем, а потому его отправили вперед на три десятка шагов. В поход вышли все, включая Джубала, который, к слову, отправился пешим, отставив верблюда у трактира на попечительство мальчишки-слуги.

Солнце нещадно пекло, но герои наполнили бурдюки и медленно опустошали их каждые десять минут, намереваясь пополнить запас воды у кочевников. Через два часа молчаливой ходьбы ветеран решил заговорить с новоиспеченным союзником.

– Слушай-ка, парень, а чего ты ютишься в душной комнате дуккана, когда у твоего дяди богатый и просторный дом?

В глазах Джубала промелькнула тревога, и он невольно вжал голову в плечи.

– Да-а-а, – медленно начал паренек, обдумывая каждое слово, – мы с ним не особенно-то близки…он дает работу, я ее выполняю…

– А чего тогда не отправился к нему за наградой? – лицо Эфита не выражало никаких эмоций, словно он вел обычную беседу, чтобы развеять обстановку.

Северянин шел на удалении, но хорошо слышал разговор. Он улыбался, ожидая, что малец вот-вот засыплется, и напарник выведет его на чистую воду. А тут может пригодиться и топор. К тому же, в пустыне нет стражи и лишних свидетелей. Да, паломник может заартачиться, но в конце концов, и он не железный.

– Ты же жаловался на отсутствие средств к существованию. Разве не разумно ли получить то, что уже заработал? – продолжал страж вольного города.

– Эта работа не оплачивалась, – Джубал отвел глаза в сторону, – я упустил яйцо, а значит устранил собственную ошибку. После такой оплошности дядя не хочет меня видеть…

– Вот как, хм… – Эфит скривил губы, изображая задумчивость. – Сколько же тебе тогда было? Зим десять?

Паренек тяжело выдохнул и сглотнул слюну.

– Четырнадцать… – голос дрогнул. – Раптору три зимы было, когда вы его того… – он покосился на нордварца идущего по пятам, помня, как тот таскал за спиной голову ящера.

– Твой дядя суровых нравов, раз заставил неокрепшего сопляка рыскать по пустыне в поисках закоренелого бандита, – ветеран не планировал убивать Джубала, скорее хотел поизмываться, вызвать тревогу.

Паренек почувствовал, как страх охватывает тело. Он понял, что история звучит не особенно убедительно и вот-вот будет раскрыта. Если нужно что-то стащить, проследить за кем-нибудь или скрытно устранить –это на раз два, а вот с фантазией у вора туго. Джубал сжал рукоять кинжала и пожалел, что оставил верблюда в городе.

Нордварец ускорил шаг и приближался. Железнобокий ждал, когда новый знакомый сделает опрометчивый шаг и выдаст себя. Тогда-то ему точно не поздоровится. Пускай Эфит и хочет его сначала допросить, но сломанные конечности в опросах не особо мешают.

Неопытный скорпион почти поддался панике, но проводник внезапно остановился и закричал, указывая пальцем в горизонт: «Мертвые! Мертвые идут!». Шалилун, шедший в конце колонны, заревел и бросился вперед, на ходу отбрасывая ножны. Северянин усмехнулся и последовал за товарищем, пробежал рядом с Джубалом и едва не толкнул того плечом.

Ослябя тоже хотел атаковать нежить, но Шахриет сжала его руку, и он с удивлением отметил, что это приятно. Да и вовсе, когда девушка вот так держит тебя, хочется покрепче сжать ее в объятьях. Конечно, обнимать Шахриет паломник не решился, но чуть вышел вперед, как бы загородив девушку плечом.

–