в лачуги. Варвар как раз прикончил двоих и разбил им головы. Клацая челюстью, к нему подобрался бывший проводник, но получил тяжелый удар, который располовинил тело до живота. С остальными поочередно расправился Эфит. Некротическая аура оказалась слабой и не подавляла его силы. Он так увлекся, что совершенно позабыл про перевязь со свитками на груди.

– Не может этого быть! – Эразм сделал изумленное лицо. – Сила свитков настолько сильна, что они не требуют прочтения?! Что за великий волшебник написал их? Чувствую, за такое карлик из гильдии Раскоса выложит круглую сумму.

По телу ветерана пробежала дрожь.

– Хватит ломать комедию, – Брюзгливый продолжал сидеть на скамье, поглаживая девушку по плечу. – Если ты думал, что сможешь обдурить меня пустой бумажкой, то ты глупее, чем тот зеленый псих.

– Что ты знаешь, колдун? – страж медленно повернулся, развернув ладони к волшебнику.

– Если надеешься поджарить мой костлявый зад, то можешь рискнуть, – надменная улыбка возникла на старческом лице. – Хотя не думаю, что ты настолько туп, чтобы пробовать тягаться с опытным магом детскими искорками, которые легко прикончат тебя самого, если перенапряжешься нечаянно.

– О чем вы? – Ослябя уставился на Эфита, держа в руке окровавленный меч.

– Да ты глянь на него, – Брюзгливый кивнул на ветерана, – эти его пурпурные одёжи дымятся, словно там коптильня.

Из-под ткани и кожаного нагрудника валил черный дым. Забывшись в боевом угаре, страж вольного города совершенно перестал себя контролировать. Сказывалась привычка. Когда случались серьезные стычки во время службы, ему не приходилось скрываться. Товарищи и командиры прекрасно знали о природе Эфита, и даже ценили ее. Хотя это и являлось помехой в продвижении по службе. Никто не желал, чтобы обладающий элементальной силой получал власть, особенно Алмазные Властители.

Беседу прервали крики северянина. Он подбежал к ближайшей лачуге с тыльной стороны. Небольшие узкие оконца, похожие на бойницы, оказались открыты. Кочевники не делали крупных окон, опасаясь песчаных бурь. Здоровяк заглянул внутрь дома, прильнув к отверстию и едва успел отскочить. Острие копья вылетело наружу, оставив на выбритом виске свежий кровоподтек. Такая наглость вывела бы из себя кого хочешь. Он оббежал строение и со всего маха влетел в запертую дверь плечом. Она ввалилась внутрь вместе с рамой. Через тридцать секунд в песок вылетела отрубленная голова, окропляя алыми каплями округу. Следом за ней и злополучное копье.

Джубал спрыгнул с забора и направился к хижине, в которой скрывался корзинщик. Эфит поглядел ему в след, но решил помочь северянину, а потому поспешил к следующей лачуге, двери которой подлежали разрушению. Ослябя же, недоумевая, крутил головой.

– Эй, уважаемый, – юный скорпион постучался, – там вашим головы рубят. Слышишь? – в этот момент Варвар как раз устранил очередное препятствие, и они с ветераном вошли внутрь. – Давай-ка выходи и будешь жить. Только без оружия и глупостей, – паренек вынул из-за пояса кинжал и спрятал его в рукаве. После оглядел стену хижины, ловко и бесшумно взобрался по ней на крышу, и притаился над дверью.

Корзинщик не собирался сдаваться, но скорпион этого и не ждал. Когда противник выскочил, чтобы дать последний бой, Джубал прыгнул сверху. Кинжал пронзил руку, держащую меч, а колени надежно пригвоздили мужчину к земле.

Сопротивление бедуинов оказалось сломлено. Эфит и Варвар подходили к пленному, которого паренек надежно связал. Рана на плече кровоточила, но корзинщик отрешенно глядел в сторону, не обращая внимания на окружающих. Орк пришел в себя и с глупым видом таращился по сторонам. Шахриет решила осмотреться и прохаживалась между трупов. Эразм продолжал скучать на скамейке, а Ослябя перевернул на спину корзинщика.

– Говори, злодей, где Гуля? – паломник угрожающе навис над пленником. – Что вы сделали с бедной девочкой?

– Ха-ха, – злобный смешок послышался в ответ. – Гуля… тебя волнует глупая девица, чья жизнь лишь пылинка в океане песка. Скоро вся пустыня преобразиться, а за ней и весь мир! – стеклянные глаза заблестели. – Но ты печешься лишь о никчемной душе. Именно поэтому вас ждет поражение! Да! Ваши жизни, как и ее, послужат становлению истинного порядка!

Нордварец нахмурился и саданул пленника носком сапога в живот. Его истеричный монолог захлебнулся, и он истошно закашлял, содрогаясь всем телом. Ослябю это совершенно не смутило.

– Еще раз спрашиваю, мерзавец, где девушка?!

– Да давайте отрубим ему ногу, – предложил Варвар, – в Нордваре это вполне действенный метод. Особенно хорошо действует на орков, они мастаки терпеть пытки, а вот отсеченные конечности с легкостью развязывают языки.

Сомнения в таком способе ведения допроса все же останавливали паломника, но злобный смех исказил лицо пленного. Внезапно открылась дверь последней и самой крупной хижины. Эту лачугу оставили неосмотренной, полагая, что раз никто не выходил оттуда ранее, значит дом пустует. Два воина, обнажив клинки, бросились на Шахриет, подошедшую слишком близко. Никто из героев не успевал к ней на помощь.

– Вот и первая жертва! – истошно закричал корзинщик. – А-ха-ха-ха!

– Н-е-е-т!!! – крик полный отчаяния вырвался из горла Осляби.

Эразм поздно сообразил в чем дело. Испуг пронзил отрешенные от места битвы мысли и спутал их. В голове не возникло ни одного подходящего заклинания. Он только и успел подняться со скамьи, и беспомощно вскинуть руку.

Сознание девушки, когда она увидела оскалившиеся лица, несущихся на нее кочевников, исказилось. Шахриет увидела этих двоих, охваченных сине-зеленым пламенем. Вместе с этим, она почувствовала, что имеет власть. Нечто похожее пришло к ней во время битвы с бандой Пустынных скорпионов. Что-то неведомое подтолкнуло ее, овладело ее телом и атаковало. Мощная энергия прошла через жилы, взбурлила кровь. Девушка ощущала, что может управлять частью этой неизведанной, но приятной силы. В голове возникли слова заклинания.

Это заняло всего мгновение, но ей показалось, что время остановилось. Шахриет вскинула руки и с губ сорвалась незнакомая ей ранее фраза, на совершенно неизвестном языке. Воины вдруг повалились в песок, подняв пыль. Выпустив из рук мечи, кочевники ползли к ногам девушки. Заклинание получилось настолько сильным, что они не пыталась сопротивляться. Невообразимая волна похоти с головой накрыла мужчин. Все в этом мире потеряло какой-либо смысл. Только изящные ножки, закутанные в грубую ткань мужских штанов, магнитили, словно долгожданный глоток воды заблудившихся в беспощадной пустыне.

Они не смели дотронуться до них огрубевшими пыльными руками, лишь робко покрывали щиколотки поцелуями. С надеждой и безграничной преданностью поглядывали на госпожу, моля ее снизойти хотя