ошибки. Экс-битл продолжал играть, а японцы, вспоминал Минц, «выкурили сигарету-другую», и поскольку «официант так и не появился (вероятно они направлялись в ресторан), в конце концов обменялись несколькими фразами, встали и ушли, очевидно, недовольные» (86).

В марте 1978-го Джон начал пробовать себя в сочинении радиопьесок. И делал это в своей квартире номер 72, благо у него был полный набор звукозаписывающего оборудования. Он называл эти произведения «фильмами разума». Джон брал диалоги из радио– и телепрограмм и вкладывал их в уста персонажей, которые рождала его буйная, неподражаемая фантазия. Главным из этих персонажей был Морис Дюпон, «дежурный провокатор», – Джон сам озвучивал его с гротескным французским акцентом, и этому Дюпону посвящен целый «сериал» из трех частей. Как только Леннон заканчивал очередную часть «шпионской саги» про Дюпона, он направлял ее Минцу в Лос-Анджелес. Первая часть начинается с интригующего объявления Мориса Дюпона о том, что 22 марта 1978 года он ходил к местному армейскому вербовщику, и теперь буквально принужден рассказать свою историю правительству. Но к концу выясняется, что в своих приключениях этот Дюпон нисколько не пострадал – как сидел в фойе отеля в указанный выше день, так и сидит до сих пор.

Развлекаясь как мальчишка, Леннон сочинит еще один «фильм разума» под названием «Диалог для немого телевидения». И тут уж аудитории будет предложено поупражняться в расшифровке абсурда, доведенного до крайности: «Видите ли, меня информировали, что его разум был пуст, а кишечник переполнен. Или, как выразилась его мать, разум его был пуст, а мочевой пузырь переполнен. Видите ли, она говаривала так, видите ли. Видите ли, когда ваш мочевой пузырь переполнен, трудно думать о Римском-Корсакове, не так ли, котенок?» – и все это на смеси дурного немецкого с ирландским.

Также Джон тратил немало энергии на создание своих фирменных карандашных рисунков, которыми украшал открытки и письма друзьям и родным. На самом деле он увлекался такими рисунками всю жизнь, во всяком случае в конце 1940-х, когда он был учеником начальной школы Давдейл Роуд, эти рисунки уже были. И задолго до того, как в его руки впервые попала гитара, Джона очаровали работы Рональда Сирла, британского карикатуриста, прославившегося серией рисунков «Школа Сент Триниан». Леннон перенял стиль Сирла и иллюстрировал в этом стиле свои детские стихи и рассказы, правда, не карандашом, а перьевой ручкой. Некоторое время он даже публиковал свои рисунки в The Daily Howl, еженедельном широкоформатном сборнике карикатур, и с гордостью хвастался своими достижениями перед одноклассниками.

Его страсть к карикатурам просто так не закончилась. Он оттачивал стиль в юношеские годы и в итоге в конце 1950-х стал учиться рисованию в Ливерпульском институте искусств. В 1970 году он устроил выставку своих четырнадцати литографий, написанных по мотивам свадьбы и медового месяца с Йоко.

Пусть рисование и было «первой любовью» Джона, в дальнейшем он относился к своим наброскам без особого пиетета, часто рисуя и раздаривая характерные «очкастые» автопортреты на первых попавшихся листках, иногда даже на салфетках (87). В 1978-м он рисовал себя в разных обличьях, чаще всего – мечтатель с головой в облаках, или же в каком-то совершенно космическом антураже – за пределами земного существования.

Иногда он придумывал подписи к своим рисункам. Например, один из автопортретов украсил фразой: «Каждый день, куда ни посмотри, я становлюсь лучше и лучше».

Эти же слова Джон написал в апреле 1979 года на открытке, адресованной старшему сыну Джулиану по случаю его шестнадцатилетия. В постскриптуме Джон добавил отцовский совет: «Мозг – это мышца. Ему нужны упражнения (чтобы его укрепить)» (88).

Или вот: Джон изображает себя сидящим высоко над облаками. Он смотрит на землю. Подпись гласит: «Он пытался встретить реальность лицом к лицу».

Еще один рисунок – Джон и Йоко беседуют в объятиях друг друга. Джон говорит: «Это работа самого дьявола, Йоко», на что она отвечает: «Ты ходишь вокруг да около, Джон».

Есть и очень смешной рисунок, через который Леннон посылает весточку своим обожателям. Подпись: «А я один из ваших самых больших фанатов» – на рисунке изображена корпулентная дама, которая держит на поводке своего какающего пуделя в тот момент, когда Джон пытается ее обнять.

На следующем рисунке счастливый Джон играет на своей «Ямахе», и из колонки плывут звуки. «И тут движется дух, – подписал рисунок Джон. – Если бы только это было так просто» (89).

Дальше – автопортрет по случаю дня рождения 9 октября 1978 года. Джон подписывает: «И тут внезапно мне стукнуло 38».

Картинка из этой же серии показывает Джона, который уставился на черный круг. Подпись гласит: «Моему взору открылась дыра моей жизни».

Рисунок для трехлетнего Шона Джон подписал: «Маленькая свинка – это счастливая свинка», а изобразил он поросят на поле.

«Мурлыкающий кот» – эта подпись сопровождала изображение довольного кота, дремлющего поблизости от аквариума с золотой рыбкой.

Кстати, свой общий день рождения Джон и Шон отмечали в ресторане «Таверна на лужайке» в Центральном парке. Заведением владел сосед Леннона по «Дакоте» Уорнер Лерой. Торжество ненадолго омрачили фанаты, столпившиеся у входа в ресторан. Чтобы перехитрить их, помощники Джона отправили к ресторану шесть разных лимузинов – пять из них были пустыми. Джона фанаты, однако, не смутили. Как потом вспоминала Роза, «Шон все время сидел у отца на коленях. Кажется, никогда больше я не видела Джона таким счастливым. Я даже разглядела слезы радости за его темными очками» (91).

На исходе семидесятых Джон испытал еще один прилив творческих сил. На этот раз его музыкальные находки вылились в серию пародий. Но было и еще кое-что: он заново переработал Emotional Wreck, добавив нежно звучащую клавишную каденцию. И сменил название – теперь его композиция называлась People. На демозаписи слышно, как Джон радуется фортепианному соло, считая его лучшей частью композиции. И он стремился оттягивать соло как можно дольше, чтобы «потом обрушить его на них».

Семьдесят восьмой год Джон завершил подборкой сатирических произведений, недвусмысленно направленных на Боба Дилана, которым он восхищался с середины шестидесятых и с которым поддерживал продолжительную, хотя и временами шаткую дружбу. Во многом Дилан, легенда фолка, оказал колоссальное влияние на тексты и музыку Джона – на само звучание The Beatles во времена Help! (1965) и Rubber Soul (1965). Но еще тогда Леннона смутила загадочная пародия Дилана на Norwegian Wood (This Bird Has Flown) в альбоме Blonde On Blonde (1966). Песня Дилана 4th Time Around откровенно напоминает «вкус» композиции Джона, правда, композиция эта, в свою очередь, многим обязана манере сочинительства и исполнения Дилана, и Дилан целенаправленно