Шрифт:
Интервал:
Закладка:
План выглядел прекрасно. Войны хотел, Димочка? Будет тебе война…
Он даже не сразу понял, что звонит телефон. И испугался. На экранчике крупно светились цифры «03:52», почти четыре утра. Кто может звонить в такое время? Что-то… с дедом?
Но чуть ниже часов и минут значилось: «Вызывает…» и еще чуть ниже: «Карина».
В «принять» он ткнул почти радостно. Не из больницы! Всего лишь эта сумасшедшая, какое счастье! Даже если ее придется вызволять из полицейского участка!
Но голос в трубке звучал отнюдь не испуганно, даже не встревоженно:
– Не разбудила? – Она немного задыхалась, как будто торопилась. – Ты мне звонил, я только сейчас заметила. Не обижайся, что накричала, я… Неважно. Домой нормально добралась, мне вовсе не надо было, только я не соображала… А ты звонил, потому что беспокоился, да? Спасибо! И обстоятельства еще изменились…
– Очень рад, – довольно сухо ответил Александр, но сумасшедшая скрипачка этого даже не заметила.
– Помнишь, я говорила тебе про мужчину…
– Который тебя бросил? – усмехнулся Александр. Ему вовсе не хотелось девицу обижать, но весь этот разговор (в четыре утра!) выглядел верхом абсурда.
– А вот и не бросил, вот и не бросил! – затараторила Карина с удвоенной скоростью. – То есть сперва я думала, что бросил, потом он ко мне приехал и…
– Подобрал? – довольно ехидно подсказал Александр.
– Да ладно тебе язвить! – из трубки полился нежный, явно счастливый смех. – Не ревнуй! Я сейчас на крыше танцевать готова! Эдик просто невероятный!
– А этот невероятный Эдик не против, что ты посреди ночи с другим мужчиной разговариваешь? – Ему, собственно, было плевать, и сарказм из него пер, во-первых, от досады, только-только история в серой тетрадке начала разворачиваться, и нате вам. И во-вторых, пожалуй, от зависти. На мгновение захотелось, чтоб и про него кто-то так же пел, захлебываясь: Александр просто невероятный…
– Он сейчас в душе, – торжественным шепотом призналась девушка. – Но, знаешь, Эдик очень ревнивый. Настоящий Отелло! Берегись его!
– Непременно, – согласился Александр, намереваясь вежливо попрощаться, но Карина его не слушала.
– Не сердись! Я так счастлива, мне хочется, чтобы все были счастливы, а ты угрюмый, как река. Хочешь, я с подругой тебя познакомлю? У нее сейчас точно никого нет, и мне кажется, вы друг другу подойдете… Ой… – связь неожиданно прервалась.
Впрочем, почему неожиданно? Наверняка «настоящий Отелло» появился из душа, и Кариночка поспешила сбросить соединение. Оно и к лучшему. Подруга? И, небось, такая же ураганная, как эта сумасшедшая? Нет уж, дудки. Адреналиновые горки – неплохая штука, но кататься на них хорошо в отпуске, к примеру. Дома же хочется чего-то домашнего. Мягкого, как теплые тапочки. А не этих вот тайфунов с ласковыми именами. Это фильм такой был или книжка? Впрочем, неважно, нам такого не надо. Спасибо, но нет.
Глава 8
– Спасибо, но нет.
Карина что, совсем не помнит вчерашний свой наезд? Здороваться она, наверное, никогда не приучится, но хоть извинилась бы. А она – звонит как ни в чем не бывало, знакомство какое-то навязывает.
– Да почему? – щебетала подруга в трубке. – Очень милый товарищ. Надежный. Представляешь, перезвонил мне после того, как я его послала! Другой бы нафиг, а этот беспокоился, перезвонил. Или тебя смущает, что он таксист?
– Я. Не. Хочу. Ни. С. Кем. Знакомиться, – Олеся покосилась на дверь, не хватало, чтоб именно сейчас читатели набежали. А Карина, похоже, и впрямь не помнит своих обвинений. Или значения не придает. Мало ли что вчера было.
– Олесь! – та попыталась говорить жалобно, но не получилось. – Я сейчас такая счастливая и хочу, чтоб все вокруг были счастливы, особенно ты! Когда Эдик вчера ко мне заявился, представляешь, я вообще не поняла, что это он, смотрю в глазок, там цветы, как будто вся площадка в цветах. Открыла – корзина. Огроменная! Прощения просил, на коленях стоял, говорил, что не может без меня, что все серое вокруг. У меня теперь дома как в цветочной лавке. И голова от запаха кружится. Погоди, сейчас фотку скину.
Открыв мессенджер, Олеся оценила подарок. Корзину, и вправду громадную, заполненную алыми и белыми розами, пушистой зеленью и чем-то вовсе уж изысканным, может, даже орхидеями. Если любовь можно измерять букетами, любовь Эдика была огромной. На такой букет, пожалуй, Олесиной зарплаты не хватило бы. Даже если не есть, не пить, а копить полгода. Да еще пышный розовый бант сверху! Очень я это богатство люблю и уважаю.
– Роскошно, – довольно сухо резюмировала Олеся. – К этому должно еще, по идее, и обручальное кольцо прилагаться? С бриллиантом размером с булыжник.
– Тебе что, не нравится? – уверенности в голосе Карины поубавилось.
Ладно хоть, не заявила классическое «завидуй молча», тогда… а что тогда? Порвала бы с ней все отношения? Брось, Олесенька, сама знаешь, проглотила бы и простила.
– Карин, ты только вчера, рыдая на нашей кухне, кляла его всякими словами. Козел, мамочкин сынок, бросил и так далее…
– Ну мало ли, зато сейчас…
– Подобрал, – невольно усмехнулась Олеся.
– Прикинь, он тоже так сказал! – радостно воскликнула Карина. – Это знак!
– Кто сказал? Эдик?
– Да нет, Саша, таксист этот.
– Когда?
– Ну вчера же! То есть уже сегодня получается. Я когда увидела, что он мне перезванивал, сама позвонила… ну пока Эдик в душе был, – она хихикнула.
– И во сколько ты бедному таксисту позвонила? Тебе не кажется…
– Не кажется. Он же перезванивал, значит, беспокоился. Ну и вообще… подумала, что из вас может хорошая пара получиться. Это ж не просто так все в куче? Это знак.
– Это знак того, что тебе надо чутка подостыть, – вздохнула Олеся. – Прости, не могу больше говорить.
– Фу на тебя! Ну что такого, просто встретиться с кем-нибудь и кофе выпить? Ле-есь?
– Пока.
Рита ворвалась к ней без пальто – хотя бежала явно по улице, узкий переход между «взрослым» и «детским» хранилищами ей не нравился, того и гляди зацепишься за что-нибудь. И сейчас она слишком торопилась. Летела. Взволнованная, с жизнерадостно растопыренными медно-рыжими кудрями, прекрасно оттененными зеленой блузкой из мягкого шифона. Ну Рита, да. Безостановочные мечты, идеи, подкармливание всех бродячих котиков, фэнтези, конвенты и ожидание принца на белом коне в комплекте. Правда, она и без принца не монашествовала.
– Представляешь? – завопила она с порога. – Тут какие-то довыборы намечаются, фигня, в общем, но под это дело
