«Главное, не упасть в обморок».

Внезапно она ощутила, насколько прохладно у бассейна. Если бы не тепло, идущее от его тела, она бы дрожала как осиновый листок. Тори положила голову ему на плечо. Ее бюст приятно упирался ему в грудь.

Как приятно он пахнет. Она прижалась к нему сильнее, желая большего.

Внезапно Тори осознала всю опасность своего положения. Нужно что-то сказать, чтоб заполнить эту пугающую тишину. Она готова была бежать от проклятого бассейна, если бы это не выглядело столь нелепо.

– Поговорим о вашем свидании, – предложила она и тут же осознала, что меньше всего хочет говорить об этом.

– Давайте не будем.

– Мне это поможет в поиске следующей претендентки.

«Господи, когда же я начну думать прежде, чем говорить?»

Гарретт глубоко вздохнул. На мучительную долю секунды их тела стали еще ближе друг к другу.

– Все же мне лучше одному, – признался он.

– Так не бывает.

Она услышала его смешок у себя над ухом.

– В мире много тех, кто любит одиночество.

– Это самообман, – ответила Тори.

– И зачем им обманывать себя?

– Так легче жить. Все под контролем, все предсказуемо. К тому же добровольное одиночество не так печально, как вынужденное. Когда тебя отвергают или ты любишь кого-то больше, чем он тебя.

Гарретт отпустил ее талию. Тори подняла на него удивленный взгляд. Прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что музыка кончилась.

Большим пальцем правой руки он коснулся ее щеки.

– Спасибо за танец. И за вечер в целом, – сказал Гарретт тоном довольного работодателя.

В другой ситуации она была бы польщена. Но сейчас ей сделалось грустно.

Глаза Тори забегали в поисках туфель. В следующую секунду Гарретт протянул их ей.

– Спасибо.

Надевая туфли, она оперлась о его руку. Почувствовав под пальцами крепкие мышцы, Тори поняла, что гормоны вот-вот захлестнут ее. Профессиональная этика все больше отходила на задний план.

Гарретт положил руку ей на поясницу и направил ее в сторону террасы. Следующие слова Тори обдумала с предельной тщательностью.

– Может быть, вам вызвать машину? – спросила она. – Я останусь до конца, чтобы убедиться, что все в порядке.

Несколько секунд Гарретт сомневался, затем кивнул:

– Буду вам крайне признателен.

Следующим утром Тори проскользнула в кухню только после отъезда Гарретта. Пусть он считает ее трусихой, но находиться с ним в одном помещении становилось все сложнее.

Зажаренный кусочек хлеба со щелчком выпрыгнул из тостера. Тори достала нож, намазала на тост малиновое варенье… и едва не подавилась, увидев на столе свежий выпуск известного журнала. На его обложке Рэй Донован страстно обнимал ее родную сестру Лорен. Заголовок гласил: «Известный холостяк Донован крутит роман с загадочной блондинкой».

Лорен была запечатлена в платье, в котором была на вчерашнем вечере. Это не оставляло сомнений, когда была сделана фотография. Но Тори не видела там Рэя.

Значит, ее подозрения оправдались. Природная интуиция снова не подвела. Сказать Лорен или пусть все идет своим чередом?

Звонок телефона отвлек Тори от мыслей. Неудивительно, что на экране высветилась фотография сестры.

– Доброе утро, – сладко протянула Тори. – Я как раз читаю утреннюю прессу.

– Как раз поэтому я тебе и звоню, – сказала Лорен куда спокойнее, чем ожидала сестра. – Я только что говорила с Дженной. Она видела фотографии Гарретта и Гвен.

– Гарретта и Гвен? – удивилась Тори. Спешно пролистывая журнал, она наткнулась на фотографию Гарретта, выводящего Гвен из вчерашнего отеля. Ничего особенного, только отчего так сдавило в груди?

– Я предупредила Дженну, что мы не знаем, как прошло свидание, – продолжила сестра.

Тори закрыла журнал. Теперь на нее снова смотрела фотография обнимающихся Лорен и Рэя.

– Гарретт отказался от свиданий, – сказала она.

– Чего и следовало ожидать, – вздохнула Лорен. – Что ж, хоть на какое-то время мы осчастливили девушек.

Но почему сестра молчит о том, что и сама засветилась в таблоиде?

– Больше ничего не расскажешь? – перешла в наступление Тори.

– Типа чего?

– Типа того, как вы с Рэем оказались на обложке «Голливуд лайв».

На другом конце повисла гробовая тишина.

– Лорен, – позвала Тори. – У тебя все хорошо?

– Нет. – Было слышно, как сестра громко хлопнула дверью. – Больше не могу говорить. Пока.

Несколько секунд Тори молча моргала, глядя на погасший экран телефона.

Было очевидно, что сестра не готова делиться с ней подробностями своей связи с Донованом. Обидно, но несмертельно. Хотя раньше за Лорен такого не водилось. С другой стороны, сама Тори тоже не спешила делиться с сестрой всем происходящим в особняке.

Да и чем делиться? Пара поцелуев украдкой. Разве это что-нибудь значит?

Дождь барабанил по карнизам старинного особняка. Ветер размазывал дождевую воду по окнам. Ветки деревьев скребли по каменным стенам. Тори протяжно зевнула. Сидя в кресле перед камином, она вносила поправки в распорядок завтрашнего дня.

Гарретт был на вечерней встрече, так что все время было в ее распоряжении. Как приятно находиться в тепле, когда за окном такая непогода! Отхлебнув из кружки чай, Тори зевнула еще раз. Может, заменить чай на кофе?

Почти все работы в особняке были помечены галочкой. Ненастье началось лишь пару часов назад. Остальное время царила чудесная погода, что позволило рабочим закончить все вовремя. Еще пара дней на декор, и дом будет готов к празднику.

От внезапного грохота Тори пролила на себя чай. Дом погрузился в кромешную темноту. Только не это. Гром и молния лишили старинный особняк электричества.

Слава богу, хотя бы в камине горит огонь. Тори протянула руку к кофейному столику, отставила чашку. Телефон на месте, но, увы, «нет сети».

Не страшно, она справится. Страшно было на улице, а никак не в доме. Здесь темно, но зато тепло и уютно. И все же лучше найти фонарик или свечи. Можно использовать свет от ноутбука, но батарейка была на исходе.

Первый шаг, и вот она – лужа от пролитого чая. Мокрые носки – это так ужасно.

«Соберись, – сказала себе Тори. Оказывается, в темноте не так страшно, если громко разговаривать. – Где-то тебе попадался фонарь. Вспомни, где это было».

Наверное, на кухне. Надежда, что электричество включится само, таяла с каждым шагом. Очередная яркая вспышка, за ней раскатистый грохот. Дождь тарабанил по крыше с пугающей силой.