Прислонившись к его плечу, Джесса прикрыла глаза и, собравшись с мыслями, заговорила:

– Я жила с непониманием того, почему родители не любят меня. Всегда строгие и отчужденные, они могли наказать за малейшую провинность. Поэтому я старалась вести себя как можно лучше, надеясь так добиться их любви. Да и нянюшка всегда успокаивала меня, мол, родители сами по себе такие строгие. И я искренне верила, хоть и обижалась. А потом родилась моя младшая сестра. Светловолосая и светлоглазая, любимица и баловень семьи. В тот момент различие между нами стало еще более заметно. Помню, как в ее второй день рождения я прорыдала всю ночь, потому что меня не взяли вместе со всеми в парк. Вскоре стала замечать, что меня и вовсе стараются не выводить в свет. И когда родители вместе с сестрой покидали дом, я долгие часы стояла перед зеркалом, пытаясь найти в себе какое-то страшное уродство, из-за которого они стыдились меня. Но не находила. Тогда я вновь обратила внимание на учебу, надеясь своим умом и хорошими манерами растопить их сердца. Не скажу, что мне все давалось легко, но я просиживала дни и ночи за учебниками, добиваясь практически идеального результата. И только магическая наука мне давалась весьма нелегко. Почему-то мой резерв заполнялся с огромным трудом. Мой учитель по общему магическому искусству всегда сокрушался на этот счет. Ведь я могла бы быть очень сильным магом, так как резерв был аномально большим. Но вот странность, мало того что он с трудом заполнялся, так еще и магия понемногу сама исчезала, даже если я ею не пользовалась. Такое впечатление, будто мое тело просто впитывало ее, словно это какое-то косметическое средство. И мне это доставляло невероятное чувство безысходности, ведь получалось, что мой план стать лучшей чуть ли не во всем с треском рассыпался.

– Это неправильно… – сказал Рейв, неосознанно прижимая девушку сильнее к себе. – Родители не должны любить детей только за успехи.

– Меня даже за них не любили, – с горькой усмешкой призналась Джесса. – А когда я, набравшись смелости, спросила, может ли быть такое, что я не дочь своего отца, мама впервые проявила по отношению ко мне столь яркие эмоции. Пусть это и была всего лишь злость. В тот же день я и узнала правду о проклятии, довлеющем над нашим родом.

Неожиданно оттолкнув мужчину, Джесса стремительно встала с кровати и зашагала по комнате. Сначала Рейв хотел последовать за ней, но все же остался на месте, понимая, как могут быть тяжелы те воспоминания.

– Прости, но я не хочу вспоминать то время, – наконец заговорила Джесса, остановившись у окна. – Это слишком больно и неприятно. Скажу лишь, что покончить жизнь самоубийством казалось мне самым лучшим решением.

– Это не выход! – возразил Рейв и лишь усилием воли заставил себя остаться на месте. – Всегда можно найти другое решение.

– Его нет! – Джесса рассмеялась над наивностью мужчины. – За все эти века что только не было испробовано, но всегда в конечном итоге заканчивалось трагедией. Я ведь даже умереть не могу, не выполнив некоторых условий.

Когда после открывшейся правды я немного успокоилась, то спросила маму, почему она не убила меня еще в колыбели. В то время я все еще наивно надеялась на какую-то привязанность с ее стороны. Но все оказалось намного прозаичнее. Если проклятую убивали раньше того момента, как проклятие вступало в силу, на мир обрушивались страшные бедствия. Поэтому я так долго ждала, выискивая разнообразные способы, при этом трусливо надеясь…

– Замолчи! – Рейв не выдержал и все же подошел к девушке. – За год наблюдения за тобой я осознал, что ты очень добрая, отзывчивая и уж точно не должна умирать так рано!

– Наблюдал? – с удивлением спросила Джесса, а сердце радостно затрепетало.

– Я смотрел на тебя намного чаще, чем мог себе это позволить, – признался Рейв и провел ладонью по порозовевшей щеке. – Любовался и сам ужасался своей наглости, прекрасно понимая, что не могу позволить себе быть с тобой.

– Почему? – удивилась Джесса и, вцепившись в его плечи, приподнялась на цыпочках.

– Потому что, как и ты, я немного отличаюсь от других людей. Из-за моей связи с источником магическая энергия иногда так сильно переполняет меня, что сотворением заклинаний от нее не избавиться. Вот для таких случаев и нужны поглотительницы. Обычные женщины, будь то магини или лишенные и капли дара, погибнут из-за переизбытка силы.

– А я… я боялась, что убью тебя, – призналась Джесса и сама коротко поцеловала мужские губы, удивляясь своей наглой смелости. – И вообще всех, кто живет в Андархейме. Я ведь и пришла сюда, чтобы потом уйти в Ледяное ущелье. Мне казалось, что холод – это самый надежный и безболезненный способ умереть.

– Но ведь не убила! И кстати, ты сказала, что проклятие действовало до этого дня. Значит, теперь это не так? Почему?

– Раньше считалось, что условие для снятия проклятия было всего лишь насмешкой со стороны демоницы. Дело в том, что голод при первом пробуждении самый сильный. Проклятые не могут контролировать себя, соблазняя множество мужчин и так поглощая не только их магию, но и жизненную силу, когда первой оказывается недостаточно. Но суккуба сказала, что проклятие спадет только тогда, когда один-единственный мужчина сможет утолить первый голод и при этом не погибнуть. Кстати, так и погиб великий маг Аластис.

– Аластис? – Рейв решил, что ослышался. – Тот самый Аластис, придумавший способ открытия порталов по меткам, а не только в специально оборудованных помещениях?

– Да, я узнала об этом из семейных хроник, – подтвердила Джесса и поежилась. – Являясь сильнейшим магом своего времени, Аластис сам вызвался помочь нашей беде. И даже перестраховался, взяв с собой несколько десятков накопителей, но… Даже этого оказалось недостаточно! – Спрятав лицо у него на груди, она глухо добавила: – Все последние годы я смиренно ждала смерти, не желая становиться чудовищем, которое набирается сил через… Это так мерзко!

– Тише, – Рейв успокаивающе погладил ее по спине. – Все хорошо…

– Нет, ты не понимаешь! Сегодня ночью я… Мне снилось, как они тянули свои руки, трогали меня и… Мне это нравилось! Вся та мерзость привлекала меня! Поэтому я и собиралась спрыгнуть с самой высокой башни крепости.

Охнув от исступленного объятия мужчины, Джесса замолчала, наконец начав понимать, что именно она наговорила. Мало того что подвергла всю крепость опасности, не рассказав правду о проклятии, так еще и собиралась покончить жизнь самоубийством прямо на территории Андархейма. Здесь царили строгие правила, и каждый случай смерти рассматривался отдельно. А за то, что собиралась совершить Джесса, у коменданта могли бы быть крупные неприятности.

– Значит, нападение порождений Ледяного ущелья обернулось для нас двоих благом, – неожиданно сказал Рейв и прижался губами к ее лбу. – Не хочу даже думать о том, что произошло бы, сложись все иначе.

Джесса дернулась от удивления, но Рейв держал крепко. Ей не приходило в голову рассматривать нападение как благо. Слишком много переживаний навалилось на нее, чтобы можно было думать о ночных событиях в таком свете. Да и это было каким-то кощунством по отношению к погибшим и раненым. И все же слова мужчины вызывали радость. Не только от снятия проклятия, но и от его отношения к правде. За все время разговора в его лице не мелькнуло и тени презрения.