Многие улицы в Эллинбурге назывались по ремёслам, которыми на них занимались сотни лет назад. Сетевязальному ряду, где жил доктор Кордин, имя это шло как нельзя лучше: то была убогая улочка у реки в самом сердце Вонища, на которой жили бедняки и своими больными узловатыми пальцами вязали рыболовные сети, чтобы как-то заработать на кусок хлеба. Улочка кончалась Рыбачьими воротами, где речная вода просачивалась в подвалы, а люди тянули из загаженной реки полудохлую рыбу, чтобы прокормить своих столь же полудохлых жён и детей. Ну а в Торговом ряду, через полгорода отсюда, ближе к губернаторскому дворцу и Великому храму, жилось совсем по-иному. В Торговом ряду располагались здания купеческих гильдий, поэтому там водились деньги. И даже сейчас, учитывая состояние, в котором пребывал весь город, деньги в Торговом ряду водились всё равно.

У дома гильдии торговцев пряностями находилась лавка цирюльника, в которую я до войны частенько захаживал, туда-то мы и направились в первую очередь. Там было, конечно, недёшево, но, как я уже говорил, надо соответствовать ожиданиям общественности. Кордину врачевание давалось всегда лучше, чем брадобритие, и я его с бритвой и близко не подпускал к своему лицу.

Мы спешились, Лука распахнул мне дверь. Пожилой человек в фартуке уже где-то наполовину обрил богато одетого незнакомца: сначала он надменно оглядел Луку, а потом заметил меня. На его розовом лице отобразилось потрясение.

– Господин Благ! – И дрогни бритва у него в руке чуть посильнее, сидеть бы его посетителю с перерезанным горлом.

– Здравствуй, Эрнст, – сказал я. – Я вернулся домой, мне постричься и побриться.

Никогда мне ещё не приходилось видеть, чтобы цирюльник так споро закончил бритьё. Эрнсту было лет шестьдесят, если не больше, но при необходимости он мог работать очень проворно.

Кто бы ни был человек в кресле, менее чем через пять минут вышел он сухим и гладко выбритым.

– Простите за задержку, господин Благ, – сказал Эрнст, потирая пухлые розовые ручки. – Простите великодушно. Извольте видеть, я сейчас тут один. Мой ученик ушёл на войну да пока не вернулся, так что я целый день сбиваюсь с ног. Присаживайтесь, сударь, присаживайтесь.

Я снял сутану, он усадил меня в кресло в одной сорочке, при этом суетился вокруг меня так, словно к нему в лавку пожаловал целый удельный князь. Хорошо. В конце концов, это мне и нужно. Я – Томас Благ, а в Эллинбурге я и был на положении грёбаного князя.

Пока Эрнст трудился, Лука стоял в дверях, охраняя вход. Вскоре я был гладко выбрит, а волосы – коротко острижены и опрятно уложены, как и полагается. Эрнст протянул мне влажное полотенце, вода благоухала розовыми лепестками. Эта вода была точно не из нашей речки. Как-никак вокруг Торгового ряда было множество чистых колодцев, чтобы прислуга таскала богачам воду.

– Обслужи-ка моего человека, а я выпью пока чаю, – сказал я. Эрнст закивал и поспешил в комнату за помещением цирюльни, а через пару минут вернулся, бережно неся в руках неглубокую дымящуюся пиалу. Я знал – Эрнст любитель чаи погонять, и у него всегда наготове горячий чайник. Впрочем, чай стоил дорого, очень дорого, и у цирюльника не было в обычае предлагать его посетителям. Только князья ведь не ждут, чтобы им предложили, верно? Князья требуют и получают желаемое. Соответствовать ожиданиям общественности, как уже говорилось.

Я стоял у окошка и прихлёбывал из пиалы, пока Луку брили и стригли. Надо признать, от этого он порядком похорошел, хотя и не похудел, конечно. Тут уж мало что можно было поделать – раз ему удалось остаться жирным на армейских харчах, так, видать, таков он был от природы и будет жирным до конца своих дней.

Когда стрижка завершилась, я заплатил Эрнсту и сказал ему ждать на днях моего братца и ещё кое-кого из моих друзей.

Его это, кажется, смутило, но так или иначе он согласился. Понятно – Эрнст побаивается Йохана, но ведь Йохан пугал почти всех. Это он умел лучше всего на свете.

Мы покинули цирюльню и направились вдоль Торгового ряда, мимо дома гильдии торговцев шёлком и храма Девы Урожая к лавке знакомого портного. Он, кажется, был рад меня видеть гораздо больше, чем Эрнст, снял с нас мерки и без лишних разговоров предложил на выбор несколько отрезов разной ткани. Хороший портной должен быть немногословен, и Поль определённо был как раз таким. Ещё он был стар, постарше Эрнста, и достаточно повидал жизнь, чтобы знать, как она устроена. Я подумал – а ведь Поль, возможно, успел в своё время отслужить в армии, но даже если это так, никогда при мне об этом не упоминал. Также он согласился на следующий день прийти в «Руки кожевника» и снять мерки со всего отряда. Благочестивым не к лицу было выглядеть кучкой оборванцев, тем более сейчас. Может, кто-то из них и другого мнения, но теперь у ребят есть деньги, и пора начать их тратить в правильных местах и на правильные вещи. Довольно скоро они узнают, что это за вещи такие. Уж этого я добьюсь.

Вернулись мы с Лукой в харчевню незадолго до полудня, и оказалось, что меня дожидается какая-то шлюха. Она стояла у прилавка спиной ко мне и болтала о чём-то с Анной Кровавой, пышные рыжие волосы были распущены, но от меня не укрылся жёлтый шнурок у неё на плече. Мы никогда не гнали шлюх из «Кожевника». Раньше не гнали, так ни к чему и начинать.

– А это ещё кто? – удивился я.

Анна готова была что-то сказать, но тут её собеседница повернулась и бесстыдно усмехнулась мне в лицо. Я узнал ту самую рыжуху, что, как показалось, была за главную у девок со Свечного закоулка. Уже тогда, увидев её впервые, понял я: с нею будет непросто.

– Что ж, а ты, никак, похорошел? – Она отбросила волосы с плеча и гордо обнажила жёлтый шнурок. Сейчас, я заметил, волосы у девицы были уже чистыми, видать, потому-то я её не сразу признал. Поэтому, а также из-за нового платья. Билл Баба, очевидно, начал тратиться на своих подопечных, и это было хорошо. Это было вложение средств, оно показывало предприимчивость Билла и то, что своё дело он знает. Может, за ним стоит и проследить.

– Чего тебе надо? – спросил я.

– Что за сладкоречивый дьявол, только посмотри! – сказала рыжая Анне, и я приметил, как дёрнулся шрам у той на щеке в попытке сдержать улыбку. – Какой обаятельный мужчина! Меня зовут Роузи, господин Благ, раз уж ты об этом раньше не спросил.

– И что же?

– А то, что я с тобой пришла увидеться, – она бесцеремонно посмотрела мне в глаза и выразительно вильнула бёдрами, меня же поразила догадка. В городе сейчас находится Слуга королевы, так сказал губернатор. Точнее, Служанка королевы. Не исключено, понял я, что вот в этот самый момент смотрю я вот на эту самую Служанку. И ещё подумал, что жёлтый шнурок уличной девки – отличное прикрытие для шпионки. Шлюха, у которой есть лицензия, ходит, где ей вздумается, и редко вызывает вопросы. Интересно, сколь далеко заходит долг перед короной и государством? Достаточно ли, чтобы носить на плече шнурок и заниматься тем, что это за собой влечёт? Может, и да, чего не знаю, того не знаю.

– Так вот он я перед тобой, – ответил я. – Думаю, мы сможем увидеться у меня в покоях, раз уж я такой обаятельный мужчина.