Соли мне рассказала, что эти мелкие демоны умеют принимать облик людей, которых видят, хотя и с ограничением по размеру. Правда, драконесса назвала это их умение абсолютно бесполезным, потому что подделывать голоса и жесты те не умеют, так что спутать их с человеком можно, только если хорошенько обездвижить. Но сейчас я это и собирался сделать.

— Зачем? Зачем? — заверещали бесенята. — Зачем нам принимать ваш облик?

— Я же наказал Паршивку, вот именно она и должна перебирать зернышки. А раз она спит, то ты будешь работать в её образе.

— А мне зачем твой вид принимать? — подозрительно уставился на меня тощий Буба.

— Я ей всегда помогаю, — развел руками я. — Так что принять наш облик надо обязательно.

— Это очень сложно! Это очень трудно, — заголосили оба. — Нам надо большую награду!

— Вот награда, — я обвел рукой богато накрытый стол.

— Этого мало! Мало!

— Может ещё будут угощать, — хмыкнул я. — По крайней мере одного из вас. А может и обоих. Так что голодными не останетесь.

— Мы согласны! Мы рады! Мы голодны! Мы рвёмся работать! — закивали бесенята.

Я стер две руны, и защитный контур пропал. Бесенята выскочили и первым делом замерли. А затем на их месте возникли две фигуры. И если Гога довольно правдоподобно изобразил Соли, то я из Бубы получился совсем фиговый. Очень низкого роста. Ну да… Им трудно принимать облик кого-то сильно отличающегося от них массой. Толстый Гога не так сильно отличался по весу от драконессы, а вот тощий Буба был легче меня раз, наверное, в пять.

Хотя в любом случае, похожи они на нас были только когда не двигались. А двигались они постоянно — переминались с ноги на ногу, почесывались, хихикали, да и просто подёргивались. Видеть себя, да и подругу с таким поведением было просто противно, поэтому я быстро указал на стол, и работнички сразу принялись за дело, хотя о перебирании зернышек вопрос пока не стоял. Начали с перекуса.

Я решил не ждать пока они наедятся, поэтому сказал, показывая на целую батарею специй:

— Мне оставьте немного, очень они вкусные. Никогда таких не ел. Это же княжеский уровень!

Бесенята тут же похватали баночки и принялись высыпать в свои зубастые пасти их содержимое. Я даже боюсь предположить, что за вулканы возникли в их ртах, да и в желудках! Конечно же следующим исчез морс. А дальше оба очень быстро уснули.

Я попинал ногой упавшие тела, затем уволок Гогу, изображавшего драконессу, в комнату девчонки и там пристроил на кровати. Бубу в своем образе положил на то место, где меня видели княжич с наставником, а Соли засунул под кровать. Там хоть и пыльно, но место самое безопасное. Хотел было собрать часть колбас и сыров со стола, благо бесенята ещё не всё успели перевернуть и смешать, но не стал. Наоборот, немного навел порядок после работничков-едоков, чтобы если кто-то заглянет в комнату, ничего не заподозрил. А брать ничего не буду! Не нужны мне подачки от княжича.

Уже перед рассветом до меня донесся шум от ворот, и через минуту я наблюдал, как во двор трактира заехали богато украшенная карета и несколько всадников на огромных конях и в полных латных доспехах. Затем в коридоре раздались шаги, заскрипел замок в соседней комнате, а через минуту голос княжича произнес:

— Как всё здорово, наставник! А ты еще смеялся, что я надеюсь найти девушку там же, где и отец.

— Бывают совпадения, — ворчливо вздохнул старый маг, но по голосу чувствовалось, что тот тоже доволен.

— Она так прекрасна, — прошептал Агусто. — Наставник, можно я её всё-таки поцелую?

— Ну разок можно, — благодушно разрешил старикан.

Настало несколько секунд тишины, после чего почти принц пораженно протянул:

— Боги! У неё так воняет… пахнет изо рта. Ужас!

— А что ты хотел, ученик, — тихо хохотнул маг, который вероятно подумал, что его подопечный просто преувеличил. — Ты не дал ей приготовиться. Хотя бы зубы почистить. Это не сказки про спящую принцессу, а жизнь.

Я зажал в зубах рукав, чтобы не расхохотаться, прекрасна зная кого поцеловал этот недоделанный принц. Надо будет потом рассказать Гоге про это. Бесёнку это точно понравится! Особенно второму. Хотя лучше бы больше не видеть этих мелких гаденышей, но что-то уверенности в этом у меня нет.

Я посмотрел в окно как отряд покидает двор трактира, окинул взглядом купеческий обоз с проснувшимися от суеты, но не собирающимися пока вставать людьми, после чего быстро вытащил Соли из-под кровати, кое-как отряхнул от пыли, завернул в одеяло, поднял на руки и двинулся к выходу. Еще не дойдя до лестницы, тяжело выдохнул и переложил сверток на плечо. Так нести стало хоть немного легче. Я вроде бы не хиляк, но и Соли оказалась совсем не пушинкой. Да и одну руку лучше иметь свободной.

Быстро спустился по лестнице, радуясь, что в зале трактира пустынно, но когда я подкрадывался к выходу, увидел через распахнутую дверь кухни, как невероятно довольная трактирщица, мурлыкая себе под нос какую-то песенку, выстраивает на столе столбики из золотых монет. Княжич действительно щедр! У меня вспыхнула было злость на эту тётку, но тут же и прошла. Что простая трактирщица может против княжича? Это мы сейчас сбежим, а ей тут жить. Возьмет она деньги или просто получит пару угроз, нам это никак не поможет и не помешает.

Тут женщина подняла взгляд, заметила меня и мгновенно поняла, что же за ноша у меня на плече. Ну да… Одеяло так-то не сильно скрывало очертания фигуры.

— Боги! — вскрикнула хозяйка. — А кого же увез княжич?

Я ринулся к двери, а женщина выскочила из кухни, но бросилась не за мной, а наверх, к комнатам.

Я успел отбежать метров на сто, когда сзади раздались пронзительные вопли, и я, оглянувшись, увидел, как из дверей трактира выскочил тощий Буба уже в своём образе. Он мчался сломя голову, держась обеими ручонками за то место, откуда у него растет хвост, и беспрерывно вопил. А за ним бежала трактирщица с занесенной рукой, в которой развевалась плётка, и тоже совсем не молчала.

Парочка быстро скрылась в придорожных кустах, а я побежал по дороге. Лучше оказаться как можно дальше отсюда, а то вдруг и Гога очнется в карете от тряски.

Впрочем, надолго меня не хватило. Уже через пару километров я, задыхаясь, шагнул на обочину, аккуратно сгрузил подругу на траву, развернул одеяло и задумался. Почему Соли спит, а вот бесёнок бегает как заведенный? А всё просто! Тому хорошенько двинули, а это магическое снотворное на такое не рассчитано.

Легонько хлопнул драконессу по щеке, на что она никак не отреагировала. Явно надо посильнее. Но бить эту паршивку? Я вздохнул и ущипнул её за руку. Опять безрезультатно. Ущипнул уже сильнее. Соли что-то проворчала сквозь сон, но и всё. А ведь даже от такого у неё синяк останется.

Я задумчиво посмотрел на гибкую ветку кустарника и уже было потянулся за ножом, чтобы срезать отличный прутик, хотя в глубине души и подозревал, что решимости по-настоящему ударить паршивку у меня всё равно не наберется… Даже сгоряча не смогу… А тем более тогда, когда она так мирно спит.

А ведь если нас догонят слуги княжича, то кое-кому мало не покажется! И тут я увидел крестьянскую телегу, которую быстро везла вполне приличная лошадь. И как раз в нужном нам направлении. И если заплатить, то нас за день провезут половину пути, оставшегося до Адиля! Кстати, здесь есть и другие дороги, ведущие на запад, так что можно будет попросить ехать по ним, а не по главному тракту.

Я шагнул на дорогу и обратился к крестьянину, который остановил лошадь и с удивлением смотрел не на меня, а на лежащую на одеяле девчонку.

— Уважаемый, не подвезёте ли нас?

— А кто это? — показал кнутовищем на мою спутницу возница.

— Моя сестра, — не моргнув глазом выдал я самый удобный вариант.

— А что с ней?

— Э-э-э… — замялся я, злясь на себя, что не догадался придумать правдоподобную версию. Скажешь, что болеет, так ведь отшатнутся как от чумной. А что тогда? В общем, я замялся и неуверенно протянул. — Устала…

Я бросил взгляд на трактир, крыша которого все ещё виднелась вдалеке, и тут из телеги выскочила крестьянка, похоже жена возницы, которая до этого спала, зарывшись в сено, но наш разговор, судя по всему, не пропустила.

— Напилась? — закричала она. — В таком возрасте! Что за молодежь пошла⁈ Да где это видано-то! Ей ещё повезло, что у неё такой брат! На тебе, паршивка!

Пока она кричала, а я как дурак застыл