Инициированные государством реформы застопорились. Но понемногу на обочине социалистической экономики забрезжили настоящие перемены. Самые важные сдвиги происходили не в сердцевине экономики, а на ее периферии, слабо контролировавшейся государством. И первопроходцами тут были не государственные предприятия – привилегированные экономические агенты, гордость социализма, – а обездоленные, оставшиеся не у дел маргиналы. Находясь у самого подножия бюрократической пирамиды, вдали от Госплана, они больше других пострадали от системы. Тем не менее именно на обочине китайской экономики произошла серия революций, в результате которых частные предприниматели вновь заняли достойное место в экономике, а страна встала на путь рыночных преобразований. Китай стал капиталистическим благодаря периферийным революциям.

Важнейшая из этих революций произошла в сельском хозяйстве – наиболее ослабленном секторе китайской экономики, сильно пострадавшем при Мао Цзэдуне, особенно от катастрофических последствий «большого скачка». По сравнению с промышленностью аграрная сфера хронически недофинансировалась. Хуже того, прибыль от сельскохозяйственной деятельности направлялась на субсидирование индустриализации – посредством навязанной крестьянам экономии и занижения цен на сельскохозяйственную продукцию. По этой причине большая часть сельского населения была вынуждена голодать, что представляло угрозу для китайских властей во время правления Мао Цзэдуна. Коммюнике 1978 года признало существование этих проблем. В 1979 году китайское правительство значительно повысило закупочные цены на основные виды сельхозпродукции и субсидировало применение химических удобрений, чтобы оживить аграрное производство. Меры оказались довольно эффективными: объем производства вырос.

Однако настоящая аграрная реформа – деколлективиза-ция и введение системы производственной ответственности крестьянских хозяйств – шла снизу вверх.

Частное фермерство в постмаоистском Китае зародилось в уезде Пэнси провинции Оычуань – в деревне Гора Девяти Драконов[87]. Эта деревня была одной из самых бедных в коммуне Цюньли: в районе ее называли «деревней попрошаек». Сентябрьским вечером 1976 года Дэн Тяньюань, секретарь партийной ячейки коммуны, собрал небольшую группу кадровых работников, чтобы обсудить с ними производственные проблемы в деревне. Спорили долго и страстно. В конце концов партийцы договорились опробовать частное фермерство, чтобы решить стоявшие перед колхозом проблемы управления и стимулирования. Осознавая все политические риски, собрание постановило выделить крестьянским хозяйствам в двух производственных бригадах малоплодородные земли, а на остальных территориях придерживаться коллективного хозяйствования. В тот год частные хозяйства собрали с малоплодородных земель в три раза больше, чем колхозники с плодородных. На следующий год площадь земли, отданной под частное фермерство, и количество производственных бригад, получивших участки, выросли. К 1978 году – до того как в Пекине состоялся Третий пленум ЦК КПК – вся коммуна перешла на частное хозяйствование, однако держала это в тайне от местных органов власти. В 1979 году уездные власти провели собрание, на котором обсудили наметившиеся в сельском хозяйстве улучшения, и Дэн Тяньюань раскрыл секрет успеха в деревне Гора Девяти Драконов. Секретарь уездной партийной организации одобрил начинание. В 1980 году в отличившуюся деревню пожаловала делегация из министерства сельского и лесного хозяйства. Глава делегации, в целом возражавший против частного фермерства, похвалил Дэн Тяньюаня за повышение производительности труда и даже предложил сделать деревню экспериментальной площадкой для новой практики.

Гораздо лучше известен другой случай, произошедший спустя два года в деревне Малая Гора провинции Аньхой (в учебниках и официальных отчетах о ней говорят как о «пионере» аграрной реформы)[88]. Малая Гора, как и Гора Девяти Драконов, слыла «деревней попрошаек». Инициатива здесь исходила не от кадровых партийных работников, а от крестьян. В конце 1978 года 18 крестьян тайно подписали договор о том, чтобы попробовать себя в качестве частных фермеров, в обход производственных бригад[89]. Когда настала пора собирать урожай, крестьяне из этой деревни собрали на порядок больше зерна, чем их соседи. Многие окрестные деревни решили, что на будущий год они также займутся фермерством.

Кроме частного фермерства, запрещенного государственной политикой, многие провинции прибегали к другим, более мягким способам реформирования сельского хозяйства. После смерти Мао аграрная политика государства продолжала опираться на фундаментальный принцип централизованного планирования и власти по-прежнему руководствовались лозунгами «Учитесь у Дачжай» и «Зерно – главное звено». Хуже всего было то, что правительство пыталось распространить опыт деревни Дачжай на всю страну[90], лишив местные власти возможности учитывать особенности подведомственных территорий. Например, области, почти полностью лишенные пахотных земель, должны были направить все силы на выращивание зерновых культур. Газвитие иных источников дохода – рыболовства, животноводства и лесоводства – порицалось как капиталистический пережиток и было объявлено вне закона. Провинциальные власти начали кампанию за использование местных ресурсов для оживления сельского хозяйства; громче всех звучали голоса секретарей провинциальных парторганизаций – Чи Вицина из Гуйчжоу Вань Ли из провинции Аньхой и Чжао Цзыяна из Сычуани. Уже в 1977 году Чи, Вань и Чжао предложили местным властям разрешить крестьянам разнообразить источники дохода. Как только крестьяне получили возможность не ограничиваться земледелием, они не только получили новые источники дохода, но и повысили урожайность зерновых. В конце 1970-х – начале 1980-х годов говорили: «За рисом иди к Вань Ли, за хлебом иди к Цзыяну» – поговорка, свидетельствовавшая об успехе этого начинания[91].