Амнир изредка поглядывал в небо и смотрел на звезды. Он впервые подумал о них, как о солнцах, вокруг которых есть планеты, другие миры, населенные другими людьми, живущими совсем иначе, чем они. И эти мысли вовсе не делали его счастливым, и он ругал Старка за то, что тот встретился на его пути.

– Скэйт далеко от нас. Мы слышали и о больших кораблях и о пришельцах, но мы мало думали об этом. Мы не верили в это. Это все было для нас очень странным. У нас хватало своих забот. Еда, питье, дети. У меня шестеро сыновей, понимаешь. Есть и дочери. Есть жена. У меня есть дело, есть собственность. Многие люди зависят от меня. Я торговец и должен о многом думать, многое предвидеть. Это дело занимает все мои дни, годы, жизнь.

Как и извандинцы, мы, комринцы, происходим от тех народов, которые пришли сюда с севера и не пожелали идти дальше, чем это было необходимо.

Мы решили остаться в пустыне. Мы считали, что люди из городов-государств слишком мягки, развращены легкой жизнью.

Он так посмотрел на звезды, как будто ненавидел их:

– Человек рождается в своем мире. Этот мир может быть плох, несовершенен, но это его мир, единственный. Человек может приспособиться к жизни в нем, может выжить. И вдруг оказывается, что приспосабливаться и не нужно, что есть другие миры, куда можно спокойно переселиться и жить в довольстве и покое. Это очень плохо. Это подрывает основы всей жизни.

Зачем нам это нужно?

– Вас никто не заставляет, – сказал Старк. – Вы можете поступать так, как сами пожелаете.

– Но тогда все становится бессмысленным! Возьми тиранцев. Я слышал все их баллады: «Долгое странствие», «Уничтожение красных охотников», «Приход заблудшего» – это народный герой, который обучил их искусству выплавки металла, хотя и полагаю, что таких было много в истории Тиры. Во всех этих балладах говорится о долгих темных годах, о мужестве, о смерти и о боли и, наконец, о торжестве. А теперь оказывается, что бороться не надо, что можно уйти ото всех трудностей, сбежать от них. – Амнир покачал головой. – Не нравится мне все это. Я уверен, что человек должен остаться в том мире, где он родился.

Старк не стал спорить с этим. Но затем Амнира все-таки выдало любопытство. Он стал расспрашивать, как там, в других мирах: как люди едят, одеваются, торгуют и действительно ли они люди. Старк получил удовольствие, отвечая на эти вопросы, подкалывая изредка его самоуверенность и раскрывая перед Амниром панорамы тысяч миров, в которые Амнир отказывался верить.

Амнир сжал челюсти:

– Мне это не нужно. Я сам борюсь и устраиваю свою жизнь. Мне ничего лучшего не надо.

Старк решил сыграть роль искусителя.

– Но тебя ведь не очень удовлетворяет такая жизнь, правда? Ты же жаден. Разве ты не хочешь участвовать в большой торговле? Ведь между солнцами летают огромные корабли, которые перевозят такие товары, которым ты даже названия не знаешь и которые стоят столько денег, сколько не найдется на всей твоей планете? Ведь ты можешь иметь свой собственный корабль, Амнир?

– Если я отпущу тебя… Если ты добьешься успеха… Если, если… Все это слишком долго и нет никаких гарантий. Я жаден, но я и умен. Я знаю свой маленький мир, мне хватит его. Мне не нужны звезды.

Из предосторожности Амнир держал своих пленников по отдельности. Он знал, что у них всегда в голове одна мысль – бегство, хотя в этой ледяной пустыне это и было маловероятно. Старк мог видеть ирнанцев, закутанных в меха и связанных. Они молча ехали за своими конвоирами. Но Старку не представлялось возможности поговорить с ними. Он подумал, что же теперь думает Геррит о пророчестве.

Халк сделал одну отчаянную попытку бегства, но его быстро схватили и бросили в одну из повозок. По ночам их всех загоняли по повозкам. Старка привязывали так, что его руки были разведены и он не имел даже возможности попытаться развязать узлы зубами. Каждый раз после того, как его привязывали, он проверял крепость узлов, надеясь, что на этот раз враги будут менее бдительными. Убедившись, что узлы надежны и крепки, он ложился на то, что служило ему постелью, и засыпал. У него было терпение дикого зверя. Он не забывал Аштона. Он не забыл ничего. Он просто ждал. И каждый день приближал его к тому месту, куда он стремился.

Он спросил Амнира о Цитадели.

– Все ваши задавали мне этот вопрос, – ответил Амнир. – И я им всем отвечал одно: спросите тиранцев.

Он засмеялся. Старку ужасно надоели его ухмылки.

– А как давно ты стал забираться так далеко на север для торговли? Ты давно торгуешь?

– Если на этот раз все закончится хорошо, то это будет седьмое путешествие.

– А разве может быть так, что оно закончится плохо?

– На Скэйте, – ответил Амнир впервые без улыбки, – все может быть.

На пути все чаще стали попадаться развалины. Иногда это были занесенные снегом и обросшие льдом бесформенные холмы, а иногда попадались остатки башен, все еще возвышающихся над долиной, и лабиринты крепостных стен. Здесь водились какие-то звери, которые вероятно жили тем, что пожирали друг друга. Наиболее агрессивные из них по ночам выли вокруг повозок и испуганные лошади хрипели и жались к людям.

Дважды повозки подвергались нападению, причем, днем. Казалось, что свирепые приземистые существа появляются из-под земли. Они яростно бросались на все живое, издавая хриплые, леденящие кровь крики. Зубы и когти были готовы вцепиться во что угодно. Они, не раздумывая, бросались на копья, на мечи и скатывались с них, покрытые кровью. Их собратья набрасывались на них и моментально разрывали в клочья, хотя раненые были еще живы и визжали. Самое худшее для Старка было в том, что эти ужасные создания воняли. Этот мерзкий отвратительный запах не могло переносить ни одно человеческое существо.

Пока они ехали по развалинам, где гнездились эти отвратительные создания, тени, которые сопровождали караван, скользя в отдалении между холмами, исчезли. Но затем они появились снова.

Было ясно, что Амнир знает об их существовании, и они его сильно беспокоят.

– Ты знаешь, кто они?

– Они называют себя людьми башен. Тиранцы зовут их великими магами.

Серые Маги, так их тоже иногда называют. Я всегда плачу им огромную пошлину за право проехать через их город и они не доставляют мне хлопот, но раньше они никогда не следили за нами и не преследовали, как сейчас. Я не могу понять, что это означает.

– Когда мы приедем в их город?

– Завтра, – ответил Амнир и его рука стиснула рукоять меча.

Утром, когда было еще темно, они при свете звезд пересекли реку, скованную льдом, рядом с торчащими опорами исчезнувшего моста. На другой стороне реки на фоне начинающего светлеть неба виднелось скопление башен.

Их острые пики вонзались в небо и оттуда не доносилось ни звука, кроме завывания ветра. Но кое-где в башнях виднелся свет.