дочери косынку, укрыв лоб и уши, заправила выбившуюся прядь волос, после чего Ника тут же убежала обратно играть.

– Антону голову не напечет? – Лина с беспокойством спросила у Лизы. – Он у вас совсем без головного убора.

Лиза взглянула на сына, копошившегося в песке. Возможно, ему действительно стоило надеть панаму, но, во-первых, он их ненавидел, во-вторых, постоянно снимал, в-третьих, Лиза все равно ее забыла дома. Она успокоила себя тем, что перед выходом качественно намазала сына солнцезащитным кремом, хотя бы лоб и уши у него точно не сгорят.

– Да нет, не должно, – ответила она. – Раньше, по крайней мере, никогда не напекало.

Лиза познакомилась с Линой пару месяцев назад. Их дети – Ника и Антон – встретились на одной из детских площадок в начале мая, им тогда обоим было по шесть лет. Весна была теплая, солнце начало по-настоящему пригревать, и кучи детей, как подснежники, стали появляться во дворах после долгой, безлюдной зимы, когда они с сыном безнадежно бродили по площадкам в надежде найти хоть какую-нибудь компанию для игр. Сейчас стоял июль, в городе была страшная жара, но детям, судя по всему, это было нипочем. Антон и Ника быстро подружились, практически каждый день они ходили гулять вместе. Лиза и Лина обменялись телефонами, чтобы проще было договариваться о совместных прогулках. Кроме того, детей записали в один и тот же первый класс, так что с осени им еще и предстояло учиться вместе. Нике должно было исполниться семь лет в конце августа, Антону уже исполнилось в конце мая, вскоре после их знакомства.

Что и говорить, эта дружба обоим была на руку, ведь никогда не ходившие в детский сад Антон и Ника тосковали по детскому обществу и, обретя в лице друг друга товарищей для игры, наконец, оставили в покое своих мам, которым больше не приходилось лепить куличи, есть песочную еду в импровизированном кафе и изображать себя продавцов травяных зелий. Вместо этого женщины теперь могли сидеть на скамейке, читать, обсуждать животрепещущие вопросы материнства или просто молчать без мыслей, что для любой матери активной и любопытной шестилетки всегда за праздник.

Лиза искоса взглянула на Лину. Было в ней что-то такое, что она не могла сформулировать. Что-то странное что ли. Что-то в ее поведении никак не вязалось с ее образом, но Лиза не могла понять, что именно. Лина выглядела абсолютно нормальной. Адекватно вела себя. Но что-то выдавало в ней бомбу замедленного действия, так это назвала про себя Лиза. Но это было исключительно на уровне каких-то смутных ощущений. Придраться было не к чему. Лина не была из болтливых мамаш, от которых невозможно отвязаться, если они присядут тебе на уши. Не была она и молчуном, который сторонится всех и вся. Она могла поддержать беседу, а могло спокойно сидеть рядом на скамейке, листать новостную ленту в телефоне, поглядывая на детей. С ней легко было договариваться – она всегда заранее предупреждала, если у них менялись планы, они с Никой всегда выходили вовремя, если обещали. Она не исповедовала никаких странных взглядов, вроде домашних родов или кормления грудью до пяти лет, не увлекалась никакими сектантскими идеями, вроде транссерфинга, как другие знакомые мамы друзей Антона, это выгодно отличало ее от остальных. Она никогда не пыталась попросить Лизу посмотреть за Никой, пока она «на минуточку» сбегает в магазин (однажды Лизе пришлось почти час торчать на площадке с малознакомым мальчиком, с которым Антон и играть-то перестал уже через три минуты, потому что черт дернул ее согласиться посмотреть за ним, пока мама вот на такую вот минуточку сходит за хлебом).

В общем, с Линой все казалось в порядке, дети замечательно играли и очень привязалась друг к другу, но Лизу не оставляло ощущение, что что-то не так.

– А я так переживаю, что Ника перегреется на солнце, – вдруг сказала Лина после паузы. – Надо, наверное, попозже гулять, или, наоборот, пораньше с утра, чтобы не в самое пекло.

Лиза вытянула ноги и потянулась всем телом.

– Да, пожалуй, – согласилась она.

– Прошлым летом у Ники был солнечный удар, – продолжала Лина. – Это так страшно, знаете. Температура была сорок, мы скорую вызывали, ее в больницу увозили, там капельницу ставили от обезвоживания. Она такая бледная была, ее рвало, пить не могла сама. Я с тех пор очень солнца боюсь сильного.

– Поэтому без головного убора не ходите? – уточнила Лиза. – Ну правильно так-то, да. Это я что-то расслабилась, конечно, в такую жару надо голову прикрывать.

– Ну мы не только поэтому в головном уборе всегда, – сказала вдруг Лина. – Вообще-то, у Ники проблемы с волосами. Они у нее выпадают. Очень сильно. Прямо до залысин. Поэтому вот в шапочках всегда, панамках. Чтобы не видно было.

Лиза удивленно взглянула сначала на Лину, затем перевела взгляд на Нику, которая самозабвенно лила воду из ведерка в песочницу и что-то бойко командовала Антону. Тот послушно носил воду из фонтанчика.

– А почему так? – спросила она, не будучи уверенной, стоит ли погружаться в эту тему.

– Ну вот, у нее гормональное заболевание щитовидной железы, аутоимунное. С трех лет. Она переболела тогда ветрянкой очень тяжело, с высокой температурой, коросты по всему телу оставались очень долго, в том числе на голове. А потом вдруг начали выпадать волосы. В какой-то момент совсем все выпали. Потом, правда, отросли, но с тех пор регулярно выпадают, не успевают полностью вырасти обратно. Чуть какой стресс, перенервничает или съест что-то не то, а у нее аллергия прямо много на что, так вот сразу и высыпаются волосы. Иногда даже брови и ресницы.

Лиза не знала, что ответить. С одной стороны, ей стало очень жаль и девочку, и ее маму. С другой, она испытала странную неловкость оттого, что она теперь это знает. Все-таки, они не были слишком уж близко знакомы и уж точно не были подругами, чтобы делиться такими вот подробностями. «Тяжело, наверное, когда твой ребенок вот так несколько лет болеет, – подумала Лиза. – Наверное, ей хочется с кем-то поделиться, может, у нее подруг близких нет». Она решила проявить участие:

– А врачи что говорят? Вы проходите лечение какое-то?

– Да, – вздохнула Лина, – проходим. Мы обошли всех наших врачей в детской поликлинике, нам не смогли там установить диагноз, поэтому мы ходим к одному очень хорошему врачу, она не местная, из одной московской клиники, приезжает сюда несколько раз в год, офис арендует в центре, у нее очередь такая, знаете, на полгода вперед. Вот, ходим. По 10 000 рублей