Затронула эта проблема и сестру Николая II, великую княгиню Ольгу Александровну (1882–1960). В 1901 г. в 19 лет ее выдали замуж за П. А. Ольденбургского, и, как она потом вспоминала, «мы прожили с ним под одной крышей почти пятнадцать лет, но так и не стали мужем и женой».[1852] Этот несчастный для нее брак расторгнут только в 1916 г., когда великая княгиня вышла замуж за гвардейского офицера Н. А. Куликовского.

Если обратиться к проблеме женской бисексуальности, то тут, пожалуй, можно говорить только в контексте трагической истории жизни недолговечной правительницы Анны Леопольдовны.[1853] История проста: она категорически не любила навязанного супруга – Антона Ульриха, герцога Браунгшвейг-Люнебургского; она любила прусского посланника при Российском Императорском дворе – Карла Морица Линара (1702–1762). Вторично прибыв в Россию в январе 1741 г., он был осыпан наградами и в июле, с согласия Анны Леопольдовны, состоялось обручение Линара с любимой фрейлиной правительницы Юлианой фон Менгден (1719–1787). Затем, в ночь с 24 на 25 ноября 1741 г., во время дворцового переворота, Анну Леопольдовну арестовали буквально в кровати, в которой находилась упомянутая фрейлина. Маркиз де Шетарди писал во Францию, что, «найдя великую княгиню правительницу в постели и фрейлину Менгден, лежавшую около нее, принцесса (Елизавета Петровна. – И. З.) объявила первой об аресте». Анна Леопольдовна так оказалась привязана к своей фрейлине, что Елизавете Петровне стоило только пригрозить поднять «Жульку» на дыбу, чтобы добиться от правительницы любых признаний.

Во второй половине XIX в. в сферу «неприличных слухов» попала супруга генерал-адмирала Константина Николаевича – великая княгиня Александра Иосифовна. Повторю, что это были только слухи, но уж очень упорные. Например, много говорили о привязанности великой княгини к фрейлине М. С. Анненковой,[1854] которую Александра Иосифовна успешно «магнетизировала» в ходе своих спиритических сеансов. Это была действительно странная история, о которой не только много говорили, но и писали. А. Ф. Тютчева упоминала, что Александра Иосифовна так увлеклась спиритизмом, что чуть не сошла с ума и у нее случился выкидыш. Вскоре императрица Мария Александровна отправила фрейлину Анненкову для лечения за границу (1856 г.),[1855] а вслед за ней услали лечить «нервы» и Александру Иосифовну.

Великая княгиня Александра Иосифовна в молодые и в зрелые годы

В Швейцарии у великой княгини случилось еще одно дамское «недоразумение», от последствий которого пришлось откупаться внушительными суммами. Собственно, эти истории-сплетни и стали одной из многочисленных причин, приведших к фактическому разрыву Александры Иосифовны и Константина Николаевича. Замечу, что расшатанные «нервы» Александры Иосифовны были скорее некой чертой характера, вследствие чего ее можно на бытовом уровне называть истеричкой. Сын Александры Иосифовны, великий князь Константин Константинович, не единожды с горечью поминал в дневнике об истериках матери: «Мама в сильнейшем истерическом настроении. Очень мучительно слушать ее порывистые, страстные переходы от слез к осуждению всех и вся».

Таким образом, 300-летняя история Романовых, как, впрочем, и история многих европейских династий, имеет свою психиатрическую составляющую, во многом обусловленную близкородственностью браков.[1856]

Оториноларингология, как и многие узкие медицинские специальности, «отпочковалась» от хирургии во второй половине XIX в. Сегодня оториноларингологами именуются врачи, специализирующиеся на диагностике и лечении патологий уха, горла, носа, а также головы и шеи. Традиционно их называют лор-врачами.

До учреждения должности почетного лейб-отиатра в 1873 г. лечением различных «горячек» при Императорском дворе занимались лейб-медики. Проблемы, связанные с лор-заболеваниями, носили преимущественно сезонный характер. Например, Екатерина II не единожды упоминает о простудных болях в горле. Вспоминая события 1745 г., она писала о болях в груди: «…после плеврита, который у меня был по приезде в Москву, и я продолжала быть очень худой». А несколько позже, во время переезда из Москвы в Петербург, у нее «очень разболелось горло, вследствие чего я пролежала несколько дней». Летом 1749 г. у нее вновь «сделалась острая боль в горле с сильной лихорадкой». Что это были за заболевания – неизвестно, но лечили их, вероятно, традиционными средствами.