В феврале 1903 г. проф. Симановский лечил насморк, который Николай II «привез» из Ливадии еще в конце декабря 1902 г..[1879] Судя по записям Николая II, визиты лор-врачей продолжались до начала марта 1903 г..[1880]

В ноябре 1903 г., во время пребывания императорской семьи в Польше, в имении Скреневицы, лор-проблемы императрицы обострились настолько, что в газетах начали появляться бюллетени о состоянии ее здоровья, где указывалось, что императрица «заболела острым воспалением правого среднего уха». Лечили ее лейб-хирург Г. И. Гирш и проф. Н. П. Симановский. Последнего срочно вызвали в Скреневицы 9 ноября 1903 г..[1881] В бюллетенях, которые начали печатать с 5 ноября, отмечались «довольно сильные боли». Кризис в развитии болезни наступил 12 ноября, когда Симановским был сделан «прокол перепонки». На следующий день, 13 ноября, началось «обильное отделение гноя из больного уха», оно продолжалось вплоть да 15 ноября, и только 16 ноября бюллетени зафиксировали, что «общее состояние удовлетворительное».

Как обычно, Николай II, очень внимательно относившийся к супруге, детально зафиксировал развитие ее болезни в дневнике.[1882] Примечательно, что император, детально описывая свои охотничьи достижения, единственный раз упоминает в дневнике имя проф. Симановского – в день операции на ухе у Александры Федоровны. Официально императрица проболела с 3 по 17 ноября, и семья покинула Скреневицы с разрешения врачей только 21 ноября 1903 г. В Александровском дворце у императрицы была довольно долго повышенная температура, прошедшая только к началу декабря 1903 г..[1883]

Императорская резиденция в Скреневицах. Польша

Естественно, о болезни императрицы много говорили. Военный министр А. Н. Куропаткин записал в дневнике (13 ноября 1903 г.): «Сейчас светлейшая Мария Михайловна Голицына говорила мне о делах в Скреневицах. Болезнь государыни очень мучительна, теперь прокололи барабанную перепонку, гноя идет очень много». 17 ноября 1903 г. в газетах появился последний бюллетень, в котором сообщалось, что «отделение из уха постепенно уменьшается. В виду хорошего общего состояния здоровья и благоприятного хода местного болезненного процесса печатания бюллетеней прекращается». Тем не менее в декабре 1903 г., после возвращения царской семьи в Александровский дворец, терапевта проф. Л. В. Попова приглашали к императрице еще 9 раз.[1884]

Императриц а Александра Федоровна. До 1894 г.

С зимы 1905 г. Симановского стали вызывать к цесаревичу, которому тогда не исполнилось и года. В феврале—апреле 1905 г. проф. Симановский посетил цесаревича Алексея 12 раз.[1885] Кроме этого, он лечил великих княжон Ольгу (225 руб.) и Марию (175 руб.).

Весной 1906 г. заболела великая княжна, 6-летняя Мария Николаевна, и проф. Симановский приезжал к ней в Александровский дворец 16 раз.[1886] В июле 1906 г. камер-фрау императрицы М. Ф. Герингер упоминает об одном визите «горлового врача (ассистент Симановского)» Гелебского «один раз в июле». В декабре 1906 г. проф. Симановский посетил цесаревича в Александровском дворце еще 3 раза. В июне 1907 г. Симановскому выплатили за 3 визита в Александровский дворец Царского Села (150 руб.). Всего же в этом году Симановский нанес в семью императора 43 визита (гонорар – 2500 руб.).

В январе 1908 г. Симановский уже традиционно посетил Александровский дворец 19 раз (950 руб.).[1887] О причинах вызова упоминается в дневнике Николая II – у цесаревича Алексея болело ухо.[1888] В марте 1910 г. проф. Симановский лечил ухо «бедной Мари» – великой княжне Марии Николаевне.[1889] В ноябре 1912 г. и в марте 1916 г. в документах зафиксированы однократные приглашение к императрице Симановского. Поскольку у девочек время от времени болели уши, то, следуя детской моде, они зимой и вплоть до поздней весны носили башлыки.[1890]