А мне вот интересно, не нашла ли вылитая ангельская мысль в своих высотах способ земные изобретения к рукам прибрать? Вот так приложишь трубку к уху, а оттуда вкрадчивые небесные наставления — прямо в мозг.

— А зачем тебе со мной связь? — приготовилась я выслушивать лекцию о важности координации действий союзников в режиме реального времени.

— Ну как же? — плутовато усмехнулся он, вскинув брови. — Во-первых, вдруг у тебя возникнет некий острый вопрос — зачем же ждать целый день одного-единственного далёкого часа? Во-вторых, некоторое время такое ожидание еще дольше затянется — нам придется сделать перерыв в наших живительно бодрящих встречах. И в-третьих, — снова свел он брови углом к переносице, — я хочу проверить, до какой степени возродился старый добрый закон.

— Какой это еще перерыв? — резко выпрямилась я, невольно глянув в сторону дома Татьяниных родителей. — Это еще с какой стати?

— Я должен обдумать все, что здесь узнал, — тоже перевел он взгляд за окно машины — там, кстати, снова распогодилось. — И проверить некоторые догадки. Возможно, у нас есть куда большая поддержка, чем я предполагал.

— А поконкретнее? — нетерпеливо заерзала я на сидении.

— Ну вот, видишь — уже вопросы! — с чрезвычайно довольным видом заметил он. — Может, все-таки настроим наши машинки друг на друга? Только я попрошу тебя показать мне, как это делается — я не очень знаком с ручным управлением.

Ага, значит, не освоила пока еще великая ангельская мысль земную технику!

Или опять зубы заговаривает, чтобы на законной человеческой гордости сыграть?

И выведать принцип работы моего единственного отныне средства связи с Татьяной?

Я взяла у него телефон, ввела в него свой номер, нашла его собственный и вбила его в свой список контактов — летая пальцами по экрану, чтобы он уследить не смог. И тут же набрала его.

Услышав звонок, он слегка вздрогнул, недоуменно глянув на источник звука у себя в руках. Я ткнула пальцем в кнопку приема вызова у него на экране, показала ему свой и приложила ее к уху.

Он повторил мое движение — и замер в заинтересованном молчании.

— А «Алло» где? — раздраженно рявкнула я — мне еще кто-то будет рассказывать о непревзойденной развитости ангельского мышления?

— Преградой вечной быть не может, — негромко произнес он, прикрыв глаза, — ни расстояние, ни года.

У меня возникло очень странное ощущение.

Во-первых, он словно к кому-то другому обращался.

Во-вторых, это обращение навалилось на меня с двух сторон: одним ухом я его совсем рядом расслышала, а до второго оно донеслось как будто из неведомой дали.

И прямо в мозг.

В котором еще и эхом прошелестело.

— Так, все, работает, — решительно стряхнула я наваждение. — Теперь, если понадобится меня набрать, прямо здесь, в списке звонков, — снова ткнула я ему под нос свой телефон, — можешь нажимать. Только в рабочее время мне не звонить! Лучше пиши.

— Нет-нет, — снова открыл он заблестевшие от непонятного оживления глаза, — я не стану злоупотреблять твоим вниманием! А писать как?

Я показала ему, где и как набирать сообщения, и велела прямо сейчас попробовать.

Пробовал он минут десять.

За которые до меня раз сто донеслось яростное шипение, раздраженное цоканье языком и обрывки фраз о допотопных средствах коммуникации.

Так кто-то же изо всех сил рвался эту допотопную технику изучить! Вот теперь пусть пыхтит — глядишь, не один раз подумает, прежде чем сообщениями меня заваливать!

Наконец, мой телефон издал знакомый звук, и на экране показалось: «Спасбо. За помщь. Инересный опыт. Хочу тоже предлжить тебе …».

— И это все? — дала я наконец себе волю. — Я думала, ты там уже роман ваяешь!

— Да на скале проще надпись выбить! — шумно выдохнул он. — В небе послание оставить!

— Ну, тебе, надо понимать, виднее! — насмешливо хмыкнула я — и быстро перевела разговор, когда он резко подался вперед. — А что ты там предложить хотел?

— Я хотел поблагодарить тебя, — откинулся он на спинку сидения, с излишней силой запихнув телефон назад в карман. — Не менее увлекательным времяпрепровождением. Мне показалось, тебя заинтересовала история создания этого мира — я мог бы показать тебе, как это происходило.

— А у вас, что, машина времени есть? — собиралась сострить я — и вдруг услышала опаску в своем собственном голосе.

— Лучшая машина времени — это память, — ответил он так, словно это само собой разумелось. — Я слышал, что к тебе воспоминания из прошлых жизней возвращаться начали?

— Так, обрывки, — пожала я плечами, напрягаясь. — Муть всякая.

— Можно их восстановить, — небрежно бросил он, как будто речь шла о случайно утерянном документе. — Сама, своими — в самом прямом смысле слова — глазами все увидишь.

— Так человеку же всего пятнадцать жизней отмерено! — отшутилась я, поежившись от мысли о многократно размножившихся и далеко не радужных сценах из моих снов. — Это мне ваши хранители сообщили — так мы даже до начала новой эры не дотянемся.

— Меня всегда удивляла эта цифра, — снова обратился его взгляд куда-то внутрь. — Для приобретения опыта — слишком много, для обретения мудрости — слишком мало. Особенно, если каждая жизнь перечеркивается последующей … А хранители говорили тебе, — вынырнул его взгляд на поверхность острым кинжалом, — что к людям могут вернуться только те воспоминания, которые зафиксированы у нас? Их собственной службой. Представители которой направляются к человеку исключительно в его последней жизни.

Глаза у меня сами собой метнулись к зеркалу заднего обзора.

Это он на что намекает?

Что нечего, мол, на слегка потрепанный вид пенять, если он столетиями истрепывался?

И это на фоне добрую четверть века с виду сбросившей Татьяны?

Ей, значит, к вечности еще и свежесть прилагается, а как мне не поддающееся исчислению количество лет на земле — так со всеми их естественными последствиями?!

А с чего это они вообще на сверхплановые жизни мне расщедрились? Все мое общение с ними уже не оставило у меня ни малейшего сомнения в том, что в каждом их даре где-то шип припрятан — и хорошо, если не отравленный. Похоже, где-то я им серьезно дорогу перешла …

… и это не может не радовать! Значит, я их не только сейчас раскусила, а с самого начала насквозь видела — и если они раз за разом отказывают мне в доступе в свою шайку, значит, за все эти жизни так и не удалось им меня обломать!

— Если воссоздать каждую из твоих, — словно прочитал мои мысли один из основателей упомянутой шайки — снова куда все принципы подевались! — возможно, где-то там отыщется причина твоей неприязни к нам.

— А то непонятно! — презрительно