class="p1">– Бельё всегда считали дюжинами.

– Двенадцать смен?! – изумился Андрей. – Ни хрена себе!

Бурлаков рассмеялся его изумлению.

– Полудюжина-то у тебя наберётся?

– Не обо мне речь, – отмахнулся Андрей. – Ладно, давай белья. Красивого. Я видел, с кружевами там, с прошвами. Как раз свадебное.

– Хорошо, – согласился Бурлаков. – Если хочешь ещё, сам наливай.

Андрей покачал головой.

– Ладно, спасибо, что накормил. Теперь что ещё?

– Спешишь куда? – спокойно поинтересовался Бурлаков.

– Тебя ж там ждут, – Андрей кивком показал куда-то на стену. – Я слышал, ты сказал, что позвонишь. Так что я пойду, пожалуй.

– Никуда ты не пойдёшь.

Андрей прищурился.

– Свяжешь или запрёшь? Или всё вместе?

– Или ты дурить не будешь, – в тон ему ответил Бурлаков. – Куда ты сейчас пойдёшь, сам подумай. И зачем? – и повторил: – Не дури.

Андрей настороженно оглядел его и, помедлив, кивнул.

– Допустим, останусь, дальше что?

– Ничего особого, – Бурлаков улыбнулся. – Ляжем спать, с утра позавтракаем.

– А дальше? – и сам, не дожидаясь вопросов: – Поезд у меня в шесть.

Бурлаков кивнул.

– Посмотрим город, по магазинам пройдёмся. Устраивает?

– Отчего ж нет, – пожал плечами Андрей и посмотрел на свои часы. – Ну что, на боковую?

Бурлаков встал.

– Иди, приводи себя в порядок, в ванной всё есть. Я тебе в кабинете постелю.

– Ладно, – встал и Андрей.

Он ощущал подкатывающую, придавливающую его усталость и не хотел, чтобы Бурлаков это заметил. Потому и не спорил. Да и глупо спорить с очевидным. Куда, в самом деле, он бы подался ночью в чужом городе. На вокзале ночевать, что ли?

Старый проспект

Дом князей Краснохолмских

Ярослав сказал, что приедет обязательно, но не раньше двадцати трёх.

– Хорошо, Ярик, – согласилась Елизавета Гермогеновна. Мы тебя ждём. До свидания.

Положила трубку и пошла в спальню. Степан Медардович лежал под пледом на диване. Кадошка и Фиделька, свернувшиеся клубочками на своём законном месте в его ногах, подняли головы и завиляли хвостами.

– Ярик будет в одиннадцать.

– Спасибо, Лизанька, я отдохну пока, а вы ужинайте, не ждите меня.

– Не выдумывай, – улыбнулась Елизавета Гермогеновна. – Мальчики жаждут услышать рассказ. Отдыхай спокойно, я зайду за тобой.

Она вышла, прикрыв за собой дверь, и закрутилась в неизбежных домашних хлопотах.

Без пяти одиннадцать зазвенел звонок, и Кадошка с Фиделькой бросились вниз облаять и приветствовать гостя. По верхнему коридору они пробежали молча и залаяли только на лестнице. Степан Медардович встал и сменил халат на домашнюю куртку. В спальню заглянула Елизавета Гермогеновна.

– Как ты?

– Всё в порядке, Лизанька. Ярослав приехал?

– Да. Сядем по-семейному.

– Разумеется, Лизанька.

Ярослав приходился Степану Медардовичу племянником по родству, так как братьями были их прапрадедушки, и по возрасту, будучи ровесником Захара, бывал у них часто, и потому можно спокойно ужинать на кухне. Тем более, что совсем недавно, в войну, кухня слишком часто бывала единственным тёплым местом в огромном доме, а в одну из зим даже спали здесь же.

– Добрый вечер, дядя, – улыбнулся Ярослав входящему в кухню Степану Медардовичу. – Как съездили?

– Добрый вечер, Ярик. Отлично. В провинциальных сокровищницах всё ещё попадаются настоящие бриллианты. Основная экспертиза будет после реставрации, но уже ясно, что подлинный Мартелли. Двести лет считался безвестно утерянным. Будет о чём поговорить с итальянцами. И у тебя, гляжу, дела в гору, уже майор милиции. Поздравляю.

– Спасибо, дядя, – Ярослав немного смущённо повёл плечами с новыми погонами.

Лариса и Зоренька уже поздоровались с гостем и ушли к детям, хозяйничала за столом Елизавета Гермогеновна.

– Ты прямо со службы, Ярик?

– И на службу, тётя, – улыбнулся Ярослав, садясь к столу. – Так что случилось?

Степан Медардович принял у жены стакан с чаем, со вкусом отхлебнул.

– Спасибо, Лизанька, очень хорошо. У меня в дороге было небольшое приключение.

Ярослав стал серьёзным.

– Нужна моя помощь?

– Скорее консультация. Закончилось всё благополучно, я жив, здоров, и даже с деньгами.

Рука Елизаветы Гермогеновны, раскладывающей по тарелкам ломтики холодного варёного мяса, на мгновение замерла.

– Даже так? – сурово спросил Роман.

– Ende gut – alles gut, – ответил старинным присловьем Степан Медардович.

– И всё же, отец, – Захар покрутил ложечку. – Ведь думали… Лучше бы я поехал с тобой.

– И кто бы улаживал в ГАУ и на заводе? Нет, Заря, я ни о чём не жалею, но за заботу спасибо.

Ярослав слушал внешне спокойно, и голос его был спокоен, но не безмятежен.

– Так что же случилось, дядя?

Степан Медардович кивнул.

– У меня был очень интересный попутчик. Познакомились в вокзальном ресторане.

– Сразу, дядя, – извинился улыбкой Ярослав. – Кто к кому подсел?

– Я к нему. Фактически единственный свободный от гуляк столик на двоих. Указал метрдотель, я посмотрел и согласился. Милый провинциальный мальчик из приличной семьи растерянно изучает меню.

Ярослав понимающе кивнул.

– Представляю. И что этот мальчик?

– Кое-что показалось мне несколько… противоречивым ещё в ресторане, но я не обратил на это внимания. А нам оказалось на один поезд и даже в один вагон, купе, правда, разные. Ну, ночь как обычно, а сегодня с утра началась игра.

– Тоже, как обычно, – вставила Елизавета Гермогеновна, стараясь немного разрядить обстановку.

– Совершенно верно, тётя, – кивнул Ярослав, оставаясь серьёзным.

– Да, Лизанька. Шесть человек. Этакий кондовый купчина, моряк-фронтовик, мелкий чиновник, молодой… – Степан Медардович на секунду запнулся, подбирая определение, – человек неопределённых занятий, я и этот мальчик. Играем в «двадцать одно».

– Кто предложил? – вежливо, но жёстко спросил Ярослав.

– Именно этот мальчик. Назвался он, кстати, ещё в ресторане Андреем. Ну, а в поездной игре представляться, ты знаешь, не принято.

– А что, Яр? – спросил Захар. – Узнал кого-то?

– Ещё не уверен. Продолжайте, дядя.

Степан Медардович кивнул.

– Благодарю. Ну, играю с переменным успехом. В проигрыше, но разумном. А купец разошёлся. Вожжа под хвост, и всё к этому полагающееся. К Воложину купец проигрался вчистую и сошёл. Мы остались впятером. И тут, – Степан Медардович с ухваткой опытного рассказчика обвёл взглядом слушателей. – Я никогда такого не видел. До этого момента я всё понимал. А дальше… и вот тут, Ярик, ты знаешь, меня… фольклором расейским не удивить, но этих слов не знаю, не встречал.

– А именно?

– Болдох зелёны ноги. Кого так называют, Ярик?

– Беглого каторжника, – по-прежнему очень спокойно ответил Ярослав. – Термин старинный, применяется редко и по очень серьёзным основаниям. И кто кого так назвал?

– Фронтовик Андрея. А тот ответил странным вопросом. Куму доклад готовишь?

– Правильно ответил, – кивнул Ярослав. – Как и положено. Кум – это начальник оперчасти в тюрьме и на каторге. Тоже по старинке, сейчас в ходу другой термин.

– Интересно, – протянул Роман. – И что, отец?

– Из участника меня сделали наблюдателем, и Андрей играл только с этими тремя. Забрал карты и