ибн Нидо, военачальник меченосцев Чехры, мой бесподобный господин, — ответил Ашраф странным, приглушённым, казавшимся неестественным, голосом.

— Государству нужны твои воины. Я нуждаюсь в твоей помощи, — Расим протянул к нему руку.

— Я отдам жизнь ради вас, о бесподобный падишах, — заявил Ашраф, приводя остальных чиновников в недоумение и оцепенение.

У всех военачальников на поясе висел небольшой кинжал. Они отказались отдавать их страже, последовав примеру Ашрафа. Однако у многих кинжалы не были острыми и служили в качестве украшения. Они привели этот довод страже, чтобы не расставаться со своим дорогим аксессуаром.

Ашраф достал свой кинжал и неловким движением перерезал себе горло. Когда хлынула кровь, чернота вокруг его глаз исчезла, и его взор прояснился. Он увидел в своей руке окровавленный кинжал, но не мог сказать ни слова, ибо он задыхался и давился собственной кровью. Выронив кинжал из рук, Ашраф из последних сил повернулся к чиновникам. Его гаснущие глаза были неописуемо изумлены. Он упал на колени и от удара свет в его глазах погас в объятиях тьмы. Издав последний вздох, Ашраф наконец свалился на пол лицом вниз.

Стоявшие рядом с Ашрафом отпрянули, когда кровь начала хлестать по сторонам. Ими всеми овладел страх, что было видно, как дрожат их коленки.

— Вас ждёт та уже участь, — оглядев всех, заявил Расим и у него появилось чувство, будто он повторно переживает этот момент… и ему это нравилось.

— Ты, — Расим пальцем указал на Вохида. — Собери всё войско Расулабада и отправь на помощь Латифу. У тебя два дня.

Под натиском испытующего взгляда падишаха Вохид подчинился. При этом он пребывал в замешательстве, так как ему самому подчиняются лишь вои, следящие за порядком в городе, а вот воины, прошедшие службу, были в подчинение Орзу.

— Теперь ты визирь внутренних дел. Поздравляю! — добавил падишах, поняв суть замешательства Вохида. — А вы, — обратился он к военачальникам Расулабада, — будете беспрекословно исполнять все его приказы.

Военачальники Расулабада недоверчиво посмотрели на нового визиря, нерешительно переглянулись и один за другим подчинились воле падишаха, склоняя головы.

Самому Вохиду это повышение не облегчило жизнь. Он был всё ещё озадачен тем, как собрать столько людей за два дня.

— Вы же, — Расим обратился к чиновникам Чехры и Джоду, — немедленно вернётесь в свои города, соберёте по тысячи воинов и отправите сюда, — Расим посмотрел на их реакцию и продолжил. — Кроме того, вы соберёте оставшееся войско и будете готовить их к войне. Чтобы покорить Рахшонзамин, мне понадобятся десятки тысяч воинов. Ведьмы мне тоже пригодятся, — падишах требовательно посмотрел на наиба Джоду. — Пусть прибудут в Расулабада вместе с вашей тысячей. Напомните им, что сильнейшая из них не смогла одолеть меня и теперь гниёт в моей темнице. Скажите, что я призываю их на службу государству и не потерплю отказа. И пусть не думают, что смогут одолеть меня… Никто не сможет! — падишах с презрением смерил всех взглядом. Он спустился с возвышения, взялся за правое запястье за спиной и направился к выходу, положенному падишаху. — Будете уходить, заберите с собой это жалкое тело, — небрежно велел он на пол пути.

* * *

«Глядя на пламя, объявшее тело Нисо, я повторял про себя обещание, данное ей. Глядя на золото и самоцветы, которыми я хотел унять горе, я забыл об этом обещании. Любовь, которую я испытывал к Нисо, отличалась от любви, которую, признаюсь, я до сих пор испытываю к Арогин. При виде ведьмы я испытывал к ней вожделение. Всё моё нутро желало овладеть ей. Моя кровь вскипала между ног, а сердце стучало в безумном ритме. С Нисо же я чувствовал умиротворение. Рядом с ней я забывал о всех проблемах и невзгодах. Одно её прикосновение снимало усталость, один её голос успокаивал душу».

Султан Бузург ибн Махмуд, Мемуары о Нисо.

Первые три дня походя на Арруж было так жарко, что казалось будто сам воздух вот-вот загорится. В первый день пути, несмотря на жару, войско Ангурана преодолело десять фарсангов. Однако их продвижение заметно замедлилось на второй день, когда посыльные голуби принесли благие вести, если их можно так назвать. Из Арружа сообщили, что войско копейщиков только покинуло границы Зебистана. К Арружу они двигались медленнее, чем Бузург и его войско. Возможно, они тоже не хотят проливать кровь в преддверии десятидневного поста. Это позволило воинам Ангурана замедлить ход и сохранить силы для вечерних тренировок, которые они начали на третий день

Азиму и Комилу выдали деревянные мечи. Комил постоянно выдавал какую-нибудь шутку, каждый раз беря в руки свой тренировочный меч. До прибытия в Арруж Азим с Комилом изучали основные движения с мечом, а по вечерам вели бой с тенью. Азим учился быстро, а вот Комилу мастер над оружием часто делал замечания.

По прибытию в Арруж султан созвал общее собрание военачальников и местных чиновников, включая мэра. Бузургу сообщили, что войско копейщиков перешло границу Ахоруна и находятся в трёх днях от Арружа.

— Если они будут двигаться теми же темпами, в городе они будут через три дня, — уточнил главный писарь Арружа.

— Мы добрались сюда за неделю. Копейщики уже давно должны были напасть. Почему они так медлят? — спросил султан у военачальников.

— Может, они также не хотят этой войны, как и мы? Нам нужно отправить к ним гонца и узнать, чего они хотят, — предложил Азим.

Собрание проходило в аудиенц-зале дворца мэра Арружа. Сам же Фотех уступил свой трон султану и сел у вечернего дастархана рядом с другими. Он занял место слева во главе низкого длинного стола, а Азим справа.

— Если бы они не хотели нападать, они бы сами отправили к нам гонца, — возразил Фотех. — Однако они медленно, но, верно, идут на нас. Они всего лишь ждут подкрепления из Расулабада.

До захода солнца оставалось немного времени. В зал размером сорок на тридцать газов вошли слуги и служанки с яствами на подносах и кувшинами в руках. За ними вошёл и младший писарь Арружа со свёртком в руке. Он вручил письмо главному писарю, который сидел рядом с мэром. Старик развернул свёрток и, внимательно изучив, обратился к султану:

— Боюсь, мэр прав, мой светлый господин. — Главный писарь посмотрел на Азима, а после на султана, сворачивая послание. Затем он встал и подошёл к султану. — Это письмо перенаправлено вам из Ангурана, мой светлый господин, — поклонившись, старик вручил свёрток султану.

Прочитав послание, Бузург помрачнел и протянул его Азиму.

— Прочти вслух, — сказал он, когда зять взял свёрток.

Азим кивнул и, встав справа от султана, начал читать:

— Да озарит