— И какой же он бросил тебе вызов? — поинтересовался Азим, глядя в глаза Катрону.

— «Он вызвал меня на гонку, заявив, что доскачет до поля брани раньше меня», — ответила Рудоба.

— Ты с ума сошёл?! — с осуждением покосился Азим. — Посмотри на неё. Нам ни за что не обогнать её.

Катрон заржал в ответ и кивнул в сторону симурга.

— Что он сказал? — Азим вопросительно обернулся на Рудобу.

— «Он хочет, чтобы ты летел на мне, ибо ты его задержишь», — объяснила Рудоба.

— Вот как? — изумился Азим, снова посмотрев на Катрона. — Я тебя задержу? Значит я лишний груз для тебя? Вот спасибо, — с наигранным возмущением покачал он головой. — Если Рудоба прилетит первой, будешь три месяца пахать на землях моего отца, — идя к Рудобе, поставил условие Азим.

Катрон высоко поднялся на дыбы и громко заржал.

— Я принимаю твой вызов! — с деланной сердитостью сказал юноша под шеей симурга.

— «Не хочешь узнать, чем он ответил?» — спросила Рудоба, опуская шею.

— Потом скажешь, — ответил Азим, забираясь ей на спину.

Рудоба подняла голову, пару раз взмахнула крыльями и негромко и коротко крикнула жеребцу. Катрон же небрежно и, даже можно сказать, самоуверенно фыркнул в ответ и погнал вперёд.

— Что ты ему сказала? — поинтересовался Азим.

— «Я дала ему три фарсанга форы, но он отказался. Так что держись покрепче».

— Что ж, ему пойдёт плуг, — увлечённо ухмыльнулся Азим.

* * *

«Даже с чесночным лекарством, масками и свечами султан Ахоруна больше не позволял проводить вскрытие тел. Хранители знаний оставили исследования, не получив ответ об истинном происхождении Зелёной хвори. К счастью или нет, спустя годы, независимо от тайных исследований молодых энтузиастов, ответ был раскрыт признанием колдуна. Тем не менее Хранители знаний задались новым вопросом: «Как Расиму удалось создать Зелёную хворь?»

Чтобы получить ответ, Мастоне было велено найти, украсть и доставить в Нордан книгу, которую Расим тщательно прятал от ведьм».

Хранители знаний: «Исследования Зелёной хвори».

Разбивающаяся вдребезги обугленная голова Орзу до сих пор появлялась перед глазами Латифа. Он представлял себя на его месте, каждый раз думая о том, что колдун сделает с ними то же самое, узнав о его решении. Командиры отрядов, большинство которых Латиф сам назначил из числа тех, кто ходил с ним в поход за Чёрным рубином, поддержали это решение. Никто из копейщиков не хотел воевать с Арружом и со всем Ахоруном.

Первые три дня похода были спокойными, всё шло хорошо. Затем начались волнения среди копейщиков, а точнее они больше не могли сдерживать обеспокоенность в себе. Командиры опасались, что Расим может следить за ними и, узнав, что они продвигаются медленнее улитки, может заподозрить их в предательстве.

Предательство действительно имело место, пока они не получили письмо из Расулабада. Латиф и его войско копейщиков покинули столицу на второй день после событий во дворце. Хоть он и склонился перед падишахом, в душе Латиф не подчинился колдуну. Он не хотел кровопролития и потому задумал сбежать со всеми. Единственной проблемой были их семьи, оставшиеся в Расулабаде.

Они договорились, что через пару дней после их ухода, их семьи начнут покидать Расулабад. Они ещё не решили, куда отправятся, но Латиф надеялся договориться с султаном Ахоруна. Возможно, он предоставит им и их семьям убежище.

Эти надежды растворились, как только Латиф прочёл известие о последних событиях, произошедших в Расулабада. На пятый день похода к Латифу прилетела птица с письмом от Вохида, который по воле падишаха занял место Орзу. Весть о восстании в столице, смерти военачальников и порабощении воли солдат не обрадовало ни Латифа, ни его командиров.

— Вохид ибн Маджид велит нам взять Арруж раньше, чем султан придёт к ним на помощь, — огорчённо сообщил Латиф.

Он собрал командиров отдельно от остальных копейщиков под открытым небом на зелёном поле и прочитал им письмо.

— Думаете, султан уже выступил на защиту Арружа со своей армией? — негодовал Джалил.

Всего у Латифа было двенадцать командиров, возглавлявших отряды из сорока пяти копейщиков каждый.

— О чём только думал этот колдун, когда отправлял нас? Пятьсот человек против целого города? — недоумевал и Маздак.

— Вохид же говорит, что отправит нам трёх тысяч солдат. Нам следует подождать их, — предложил Носех.

— Я не стану развязывать войну даже с тремя тысячами, — упорствовал Латиф.

— Война уже развязана, Латиф, — возразил Носех.

— Да, Латиф, мы больше не можем бежать, — поддержал Джалил. — Наши семьи будут в опасности, если мы не исполним приказ.

— У всех нас есть родственники в Арруже, — озадаченно сказал Латиф.

— Какая разница?! — заявил Осаф. По возрасту он был старше всех командиров. Ему было пятьдесят девять лет. — Мы уже мертвы, — сказал он, когда на него посмотрели с изумлением. — Так какая вам разница, от чьих рук умереть? Мы либо будем убиты от рук наших братьев в Арруже, либо этот колдун испепелит нам головы.

Посмотрев в сторону, Осаф прослезился, ибо в Арруже у него действительно жил младший брат. Его слова снова заставили Латифа увидеть ту самую картину в аудиенц-зале, но вместо Орзу с обугленной головой падали он и его командиры.

— Кем бы ни был падишах, мы обязаны исполнить его волю, — призвал Дилшод, бесстрастно посмотрев на слёзы Осафа. — Мы давали клятву…

— Мы присягали Нодиру, — отрезал Латиф. — Я не обязан подчиняться тому, кто самовольно объявил себя падишахом, убив предыдущего.

— Он же и назначил тебя нашим военачальником. Почему же мы обязаны подчинятся тебе? — поспорил Фархат. Как и Осаф, он был одним из старых командиров.

В ответ Латиф лишь гневно смерил его взглядом.

— Успокойтесь, — призвал Джалил. — С одной стороны, Фархат прав, Расим теперь наш падишах. С другой стороны, война — это не лучшее решение, даже если и его обвинения против султана верны, — покачал он головой.

— Кто вообще верит его обвинениям? — оглядев всех, спросил Маздак.

— Не удивлюсь, если за всем этим Расим сам и стоит, — предположил Осаф.

— Зачем ему это надо? — недоверчиво спросил Фархат.

— Он хочет править всем Рахшонзамином, — ответил Латиф. — До того, как объявить себя падишахом, Расим использовал меня и вас, — он оглядел тех, кто был с ним в походе. — Мы помогли ему украсть яйца существа, о котором нам рассказывали в сказках. И одно такое существо уже давно заточено в темнице Расима. По дороге назад из этих яиц вылупились три птенца симурга. Расим хочет подчинить их своей воле. Мы выдели тот ужас, на который способна одна такая птица. А с четырьмя Расим утопит Рахшонзамин в крови. Скажите, разве безмерное коварство одного