да! Это тебе не просто — конь ходит буквой «Г», ладья по прямой, а гроссмейстер пошёл «Е2 — Е4», прежде чем стырить с доски чужого ферзя… И нет там никаких — чуждых нам по пролетарскому духу «офицеров» да «королей»! Зато, в «Мировой революции» есть Реввоенсовет — занимающийся военной стратегией, завязанной на экономике и политике…

«Террорист № 1» слушает разинув рот и развесив уши, а я ему в них вдумчиво втираю:

— … Думать головой надо не меньше, а соображать — больше чем в шахматах! В этой игре есть элементы прямых военных действий, шпионажа и спецопераций. Смысл и цель — захватить мировое господство… Дико извиняюсь: установить на всей Земле — Мировую Республику Советов!

Подождав, когда мозг мнимого убийцы Мирбаха переварит полученную информацию, спрашиваю прямо в лоб:

— Если я тебе вышлю комплект этой игры с инструкцией к ней — пропиаришь её перед Троцким? Перед остальными членами Реввоенсовета?

«Надо будет только сперва патент на Саньку да Ваньку оформить… Хотя, по нынешнем законам — это чистая видимость, но лучше с патентом — чем без онного».

— «Пропиаришь» — в смысле «прорекламируешь»?

— Ну, да!

Блюмкин, приложив ладонь к груди напротив сердца:

— Конечно, друг! Это будет мне ровным счётом ничего не стоить…

«Мне это будет стоить лишнюю „копеечку“, которую я вложу в какую-нибудь „заклёпочку“ — запиливаемую к „часу X“…».

* * *

После «торжественного обещания», разговор опять плавно уехал к личности «Демона революции» — Льва Троцкого, то бишь. Наконец, несколько покровительственно -завершая свой рассказ об удивительной трудоспособности Льва Давыдовича, Блюмкин предложил:

— Вам обязательно надо познакомиться с этим великим человеком, Серафим!

«Интересно, умеет ли Мишка работать альпенштоком?», — лениво подумалось.

— Ты и вправду можешь устроить мне встречу с Троцким, Яков?

«А воно мне надо?».

— Да, конечно — вот смотри, если не веришь…

Он достал из-за пазухи, чуть ли не целый архив — фотографии, какие-то письма, просто бумаги… На одной из бумаг я заметил подпись: «Л. Троцкий». Беру в руки и внимательно рассматриваю:

— Это подпись самого Троцкого? ЖЕСТЬ!!!

Блюмкин, хвастливо:

— А ты мне не верил!

— Почему, «не верил»? Верил, ещё как верил…

— Так, что насчёт встречи с Троцким?

Интересно, интересно… «Многоходовочка» с Троцким?

Какая именно? Ведь во власти он однозначно не останется и, дело здесь не в Сталине — а в нём самом. Не стоит танцевать «танго смерти» с трупом — пускай, пока всего лишь политическим… По крайнем мере на этом этапе. А вот чуть позже, с этими двоими, возможно, кое-что весьма заманчивое у меня и выгорит.

Поэтому отмахиваюсь:

— Да, куда мне с моей паховой грыжей — кто я и где Троцкий…

Вдруг наш разговор прерывает шум, крик. По голосу слышно Есенин с кем-то зацепился и вот-вот вспыхнет скандал. Блюмкин соскочил и на ходу:

— Извини, я сейчас…

Ещё раз, уже более внимательно изучаю оставленные на столе передо мной бумаги.

* * *

Подошёл Михаил и, тщательно пряча тускло-масляно светящиеся глазки, попросил в долг четвертной. Перед тем как отдать кровные карбованцы, строго спрашиваю:

— Надеюсь на мороженное как обычно — а не на какие-нибудь гнусные «безобразия» с какой-нибудь любительницей «оттопытиться» забористым «дустом»?

Ангелочком невинным прикладывает ладонь к сердцу:

— Крест на пузе, Серафим Фёдорович — чисто в синема посидим с Александрой Александровной, посмотрим американскую фильму.

В московских синема-театрах как раз шёл немой голливудский «Робин Гуд» — самый кассовый фильм 20-х годов.

Подозрительно прищуриваюсь:

— Хм… Билеты на «фильму», тебе поди — Илья Соломонович предложил «достать»? Да?

— Как догадался⁈

— А ты знаешь, что он… Хм, гкхм… Как бы тебе это поделикатнее сказать…?

Барон «деликатничать» не стал:

— «Пидараст», что ли? Я знаю! Только не он мне «предложил», а Александра Александровна — у него попросила «достать». Чувствуешь разницу? Или, ты разницу не чувствуешь?

— Вот как? Ну, тогда ладно… И, смотри мне! Официально я считаюсь твоим опекуном, Миша и, имею все права выпороть тебя ремнём — в случае плохого поведения.

Шмыгает носом и, долу потупя очи:

— Я обещаю, что буду себя хорошо вести и, тебе не придётся — брюки придерживать, за мною с ремнём бегая.

— И, это… Александра Александровна — женщина, как бы не вдвое старше тебя. А особы в таком опасном возрасте, любят проделывать с маленькими мальчиками всяческие неприличные безобразия…

— Хорошо! Как только она приставать начнёт — тотчас позову милиционера со свистком.

Есенин, успел уже назюкаться, забыл о своей «любви» и теперь рамсует — пока только на словах, с Соловейчиком.

Слово за слово — кулаком по столу!

Вот всероссийски известный поэт хватает этого пройдоху за нос и под восторженные крики толпы тащит на выход. Практически вся сильная половина нашей компании проследовала за ними, выражая подчас противоречиво-бурные эмоции.

— Ну, сейчас наш Серёжа как обычно станет драться, — вздохнула официантка убирающая грязную посуду, — хорошо ещё в милицию не заберут.

Кафе скоро закроется, сижу, скучаю…

* * *

Вижу — не я один скучаю!

Как-то тоже захотелось «похулиганить» и, тогда подсаживаюсь к Краснощёкову и изобразив на физиономии — откровенно провинциальный наивняк, спрашиваю:

— Дико извиняюсь, Александр Михайлович! Будучи организатором, а затем — руководителем первичной ячейки РКСМ в нашей волости, приходится отвечать на некоторые… Ээээ… Прямо скажем — «неудобные» вопросы наших комсомольцев. По скудости владения мною единственно-верным учением — марксизмом, не могу на них ответить, что наносит страшный ущерб авторитету как комсомолу — так и большевистской партии и, всей Советской Власти в целом… Как старший партийный товарищ — изучивший марксизм от корки до корки, прошедший дореволюционную борьбу с Самодержавием, каторги и ссылки — не поможете ли мне ответить на них?

Улыбнувшись заметно снисходительно, тот:

— Слухи об моём знании марксизма несколько преувеличены, но всё же постараюсь Вам помочь чем могу. Итак — спрашивайте, товарищ…

— Свешников.

— Я Вас внимательно слушаю, товарищ Свешников.

— Хм, гкхм… — прокашлявшись, как бы в смущении, — что такое «социализм» по-Марксу?

Посмотрев сперва куда-то вверх, тот затем не задумываясь ответил:

— В теории, «социализм», означает контроль производства самими рабочими — а не владельцами предприятия или их управленцами.

— Если предприятие принадлежит одному человеку — оно частное? Капиталистическое?

— Вне всякого сомнения.

— А если — группе людей? Так называемое — «акционерное общество»? Является ли оно частно-капиталистическим?