В голове у меня проносились мысли об убийстве, декапитации или чем-нибудь похуже.

Он снова зашелестел бумагами:

– Да… вот. О болезни сообщил некий капитан Рифути.

Под скрежет моих зубов он удалился вслед за войсками, что-то ворча под нос. Слушатели шумно возликовали, свинобразы в отдалении заверещали, а Анжелина одарила меня теплым, любящим поцелуем. Мы были спасены…

На минуту. Мрак сгущался. Силы зла сплотились против меня. Я должен действовать – и без промедления.

Осознав, что все это обойдется очень и очень дорого, я трепетно вздохнул; перед глазами у меня заплясали сплошные нули.

– Что будем делать дальше? – поинтересовалась Анжелина, прислушиваясь к громкому визгу. – Похоже, свинобразы ужасно огорчены!

– Я ужасно огорчен! – проскрежетал я сквозь стиснутые зубы. Или стиснутыми зубами? – Финансы… остаток на счету… надо узнать худшее… мне нужен твой телефон.

Взяв у нее телефон, я ввел номер банка, настучал личный код доступа, выпучил глаза… и выронил телефон из дрогнувших пальцев на палубу.

– Пропало, все пропало… все наши средства… а счета все идут и идут…

Пока я раздумывал, поможет ли самоубийство выпутаться, до меня будто издали донесся теплый, утешительный голос Анжелины:

– Бедняжка Джим. Что ты будешь делать?

Делать?

– Сяду, – буркнул я.

Заботливые руки сопроводили меня до кают-компании и усадили в кресло. Староват я уже для подобного гуано.

– Пить… – выдохнул я, и тут же к моим губам поднесли стакан. Отхлебнув, я поперхнулся. – Вода!

– Ошибочка вышла. – Анжелина обернулась к морю встревоженных лиц. – Нет ли у кого-нибудь из вас напитка для Джима капельку покрепче воды?

Мужчины начали переговариваться вполголоса, и вскоре вперед передали бутылку из дымчатого стекла с черной пробкой весьма зловещего вида. Раскупорили, наклонили, налили… Содержимое задымилось. Я бросил взгляд на этикетку.

СВИНОБРАЗЬЕ БОЛЕУТОЛЯЮЩЕЕ БЕРЕЧЬ ОТ ДЕТЕЙ И БЕРЕМЕННЫХ СВИНОМАТОК

Вроде бы годится. Я пригубил, хлебнул, глотнул, взревел.

– Спасибо, – выговорил я, утирая слезы с глаз и хрустя щетиной. – Будущее прояснилось. Теперь я знаю, что надо делать.

Воцарилась прямо-таки подавляющая тишина; собравшиеся затаили дыхание.

– Что? – шепнула Анжелина, высказав вопрос, терзавший всех без исключения.

– Надо… увидеться с банковским менеджером.

Воздух всколыхнул единодушный стон сочувствия. И тут же мой настрой круто переменился. Стальная Крыса, гуляющая сама по себе, ни в чьем сочувствии не нуждается. Вперед! Перво-наперво надо уладить финансовые дела. Затем разыскать гниду Рифути, в мстительном порыве измыслившего хворь и из кожи вон лезшего, лишь бы ткнуть меня мордой в грязь. Месть Крысы будет воистину ужасна!

Подскочив на ноги, я покачался с носков на пятки, раздувая ноздри и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не испустить воинственный свинский визг: свинобразье снадобье еще кружило по моим жилам.

– В банк! – возопил я вместо того. – Все будет спасено!

Фермеры шумно возликовали, и овации смолкли лишь тогда, когда динамик интеркома на переборке очнулся и прохрипел:

– Внимание, внимание! У меня межзвездное сообщение для сира Джеймса ди Гриза. Говорит офицер связи. Сообщение…

– В банк – через радиорубку!

Когда я распахнул дверь, связист уже дожидался меня, подняв в воздух полоску желтой бумаги. Выхватив ее, я прочел…

ПРИБЫВАЮ КОСМОПЛАВАЮЩИЙ ДУРДОМ ЗАВТРА УТРОМ ВАШЕМУ ВРЕМЕНИ – БОЛИВАР

Ясно и недвусмысленно: помощь в пути.

– У меня есть для вас и другие новости, – сообщил радист. Я вопросительно приподнял брови. – Я единственный член экипажа, оставшийся на этом ржавом корыте. Не знаю, что вы им сказали, но все до единого дезертировали.

– А вы?

– Если вы не собираетесь больше ничего передавать, то моя сумка собрана, и я тоже сматываюсь.

– До свидания. Уходя, не хлопайте за собой люком.

На время я выбросил весь этот омерзительный бардак из головы. Придет время, и я этого сволочного Рифути…

– Позже, Джим, много позже, – угомонил я себя. – Первым делом бабло. – И направился к дожидавшейся машине.

Пока моя позолоченная колесница уносила меня в банк, я позвонил Анжелине, чтобы донести до нее новости; ее искренняя радость по поводу прибытия нашего сына воистину укрепила мой дух. Но тут же дал отбой, потому что мой золотой экипаж подкатил к обочине – прямиком у здоровенного мусорного бака.

– Это не банк, – заметил я.

– Миллион извинений, сир Джеймс, – отозвался робошофер. – Но ваш платеж только что исчерпался.

– Тогда спишите с моего счета еще.

– Всенепременно… кррккк… Сбой банковской системы. Мы не можем получить дальнейшего платежа. – Голос робота обрел явные ледяные нотки. – Однако вы можете внести наличные.

Из подлокотника выскочил пустой ящичек.

– Ну, так уж получилось, что я – ха-ха! – оставил бумажник дома…

Ящичек захлопнулся, зато дверца машины распахнулась. Голос холодно проскрежетал:

– «Уймабашлия моторз» к вашим услугам в любое время – как только у вас будут деньги.

Кондиционер исторг порыв ледяного воздуха, выстуженного, как моя душа. Я вылез, дверь захлопнулась, и я медленно зашагал в сторону банка.

Но пока я дошел до Первого банка Уймабашлии, походка моя вновь обрела пружинистость, а выражение лица – решимость. Обескуражить добрую Крысу невозможно!

– Приветствуем вас, дражайший клиент, милости просим! – проворковал робошвейцар, широко распахивая двери. Я как-то воспрянул духом.

– Милости просим! – запели все кассиры.

Милости просим, родной посетитель.

Искренне рады мы вам услужить.

С вашими деньгами на депозите

Счастьем наполнится вся наша жизнь!

При проявлении таких теплых чувств я поднял руки и приветственно потряс ими в воздухе. Стишки барахло; будем надеяться, что чувства настоящие.

Ради их же блага. После последнего краха галактического банка, ввергшего множество звездных систем в отчаянную нищету, по всей Галактике прокатилась волна негодования. «Больше никогда! – твердили банкиры. – Финансовым катастрофам пришел конец!»

Сказано – сделано.

Ужасающие слова наподобие «субстандартный кредит», «облигации без обеспечения», «коллатеральные кредитные обязательства», «своп кредитного дефолта», «деривативы» вышли из употребления, сохранившись только в словарях архаизмов. За банками бдительно следят бестрепетные ревизоры, регулирующие их деятельность. Деньги ложатся на депозиты и приносят проценты. Ссуды и ипотеки дают с радостью, и банки зарабатывают за счет отчислений один процент. И – шаг столь революционный, что Международный союз финансовых руководителей просто не мог в это поверить, – новые инструкции означают, что одалживать можно только те деньги, которые есть в банке!

Матерые банкиры рыдали, как дети; поговаривали и о самоубийствах. Но закон есть закон. Отныне воцарились мир и фидуциарная ответственность.

Улыбаясь вовсю, работники сопроводили меня в дверь управляющего. Сей функционер дожидался меня в кабинете, кланяясь и потирая руки.

– Тысячу раз милости прошу, сир ди Гриз. Пожалуйста, присаживайтесь. – С этими словами он подвинул мне кресло, и я сел. Он подхватил свое черное ядро, прикованное цепью к лодыжке, чтобы не