– Кто это – он?

– Вот я и вызнаю.

– Джордж, ты не в себе, – заявил Михаэлис. – У тебя голова идет кругом от пережитого, и ты сам не знаешь, что говоришь. Лучше посиди-ка спокойно до утра.

– Он убил ее.

– Это был несчастный случай, Джордж.

Уилсон покачал головой. Глаза его сузились, а рот растянулся, и из него донеслось высокомерное «хм!».

– Я, конечно, парень доверчивый, – решительно начал он, – и никому не желаю зла. Но если я что-то знаю, то знаю наверняка. Это был человек в той машине. Она выбежала на улицу, чтобы с ним поговорить, а он даже не остановился.

Михаэлис тоже это видел, но как-то не придал особого значения. Он считал, что миссис Уилсон спасалась от собственного мужа, а не хотела остановить именно эту машину.

– А с чего это она вдруг?

– Она та еще штучка, – сказал Уилсон, словно исчерпывающе ответил на вопрос. – А-а-а…

Он снова принялся раскачиваться, и Михаэлис встал, вертя в руке поводок.

– Джордж, может, у тебя есть друг, которому я бы позвонил, а?

Напрасные слова – он почти не сомневался, что у Уилсона нет друзей: ведь у него не находилось времени даже для жены. Чуть позже он обрадовался, заметив в комнате некоторую перемену: тьма за окном чуть посинела, и он понял, что до рассвета уже недолго. К пяти утра просветлело настолько, что можно было выключить свет.

Остекленевшие глаза Уилсона уставились на горы шлака, над которыми клубились серые облачка, принимая самые причудливые формы и исчезая под дуновением рассветного ветерка.

– Я говорил с ней, – пробормотал Уилсон после долгого молчания. – Я сказал, что она может одурачить меня, но Бога ей провести не удастся. Я подвел ее к окну… – Он с усилием поднялся и подошел к окошку, наклонился и прижался лбом к стеклу. – И сказал ей: «Бог знает, что ты делаешь, все твои деяния. Ты можешь обмануть меня, но Бога – никогда!»

Стоя рядом с ним, Михаэлис с ужасом заметил, что Уилсон смотрит в огромные выцветшие глаза доктора Т. Дж. Эклберга, только что показавшиеся из предрассветной мглы.

– Бог все видит, – повторил Уилсон.

– Это же реклама, – пытался разубедить его Михаэлис.

Что-то заставило его отвернуться от окна и посмотреть в глубь комнаты. Но Уилсон еще долго стоял там, почти прижавшись к стеклу, и кивал, глядя в отступавшие сумерки.

К шести утра Михаэлис совершенно вымотался и с облегчением вздохнул, услышав, как на улице остановилась машина. Это был один из дежуривших прошлым вечером, обещавший вернуться. Михаэлис приготовил завтрак на троих, который они съели вдвоем с вновь прибывшим. Уилсон совсем было успокоился, и Михаэлис отправился домой поспать. Когда четырьмя часами позже он проснулся и бегом вернулся в гараж, Уилсон уже исчез.

Его передвижения вычислили уже потом: он все время шел пешком – сначала до Порт-Рузвельта, потом до Гэдсхилла, где купил сандвич, к которому не притронулся, и чашку кофе. Он, очевидно, устал и шел очень медленно, поскольку в Гэдсхилле его видели где-то около полудня. До этого момента установить его маршрут не представляло труда – мальчишки видели человека, похожего на чокнутого, а некоторые водители подтвердили, что он странно таращился на них с обочины. Затем на три часа он совершенно пропал из виду. Полиция, основываясь на словах Михаэлиса, что «вот он и вызнает», предположила, что в это время он обходил окрестные гаражи в поисках желтой машины. С другой стороны, ни один из владельцев гаражей этого не подтвердил, так что, скорее всего, Уилсон нашел более простой и надежный способ вызнать то, что он хотел. К половине третьего он оказался в Уэст-Эгге, где он спросил у кого-то дорогу к дому Гэтсби. Значит, в то время он уже знал фамилию Гэтсби и искал именно его.

В два часа Гэтсби надел купальный костюм и наказал дворецкому, что если кто-нибудь позвонит, немедленно ему доложить. Он зашел в гараж за надувным матрацем, который все лето вызывал восхищение гостей, и шофер помог ему накачать его. Затем он распорядился ни в коем случае не выводить из гаража открытую машину. Это было весьма странно, поскольку переднее правое крыло нуждалось в ремонте.

Гэтсби вскинул матрац на плечо и направился к бассейну. На какое-то мгновение он остановился, чтобы поудобнее перехватить его; шофер спросил, нужна ли ему помощь, он только отрицательно покачал головой и через минуту скрылся за желтеющими деревьями.

Никто так и не позвонил, но дворецкий продолжал ждать до четырех часов – довольно долго после того, когда докладывать стало уже некому. Мне кажется, Гэтсби сам не верил, что кто-то позвонит, или ему уже было все равно. Если это так, то он, очевидно, понимал, что его старый уютный мир рухнул и он дорого заплатил за то, что столь долго жил одной-единственной мечтой. Наверное, он смотрел на незнакомые небеса сквозь грозно сгустившуюся листву и думал о том, как затейливо устроена роза и сколь первозданно солнце бросает свет на наспех сотворенную траву. Перед ним открылся новый мир, реальный и одновременно эфемерный, где бесцельно бродили робкие призраки, дышавшие его мечтами, словно воздухом… подобные пепельно-серой фантастической фигуре, скользившей к нему сквозь бесформенные деревья.

Шофер, один из людей Вольфсхайма, слышал выстрелы. После он смог лишь сказать, что не придал им особого значения. Со станции я поехал прямо к дому Гэтсби; то, что я торопливо взбежал по ступенькам парадного крыльца, кого-то встревожило. Однако я твердо уверен, что они уже все знали. Едва перекинувшись парой слов, мы вчетвером – шофер, дворецкий, садовник и я – ринулись к бассейну.

Легкое, чуть видимое движение воды указывало на ее течение от заборного отверстия на одной стороне бассейна к стоку на другой. Поднимая некое подобие волн, в бассейне плавал матрац с распростертым на нем грузом. Слабого ветерка, поднимавшего едва заметную рябь, вполне хватало для того, чтобы сбить его с шального курса. Столкнувшись с кучкой опавших листьев, он медленно закрутился, шлейфом оставляя за собой на поверхности воды тонкий красный круг.

Когда мы уже несли Гэтсби к дому, садовник заметил чуть поодаль в траве тело Уилсона. Смертельный треугольник замкнулся.

Глава 9

Теперь, два года спустя, остаток того дня, ночь и следующий день вспоминаются мне лишь как бесконечное мельтешение полицейских, фотографов и репортеров, сновавших по особняку Гэтсби. Поперек главного въезда натянули веревку и поставили рядом полицейского, чтобы отгонять любопытных, однако мальчишки очень скоро проведали, что туда можно пробраться через мой сад, и