раскаленных солнцем деревнях или лабиринтах трущоб, даже когда титаны индийской промышленности вели образ жизни, которому позавидовали бы раджи и магнаты былых времен. Насилие, как публичное, так и частное, оставалось слишком распространенной частью индийской жизни. Выражение враждебности к Пакистану по-прежнему было самым быстрым путем к национальному единству, и многие индийцы гордились тем, что их страна разработала программу ядерного оружия, не уступающую пакистанской, не беспокоясь о том, что один просчет любой из сторон может привести к уничтожению региона.

В основном, индийская политика по-прежнему вращалась вокруг религии, клана и касты. В этом смысле назначение Сингха премьер-министром, которое иногда называют символом прогресса страны в преодолении межконфессиональных разногласий, было несколько обманчивым. Изначально он стал премьер-министром не благодаря собственной популярности. Фактически, своим положением он был обязан Соне Ганди — уроженке Италии, вдове бывшего премьер-министра Раджива Ганди и главе партии Конгресс, которая сама отказалась занять этот пост после того, как привела к победе коалицию своей партии, и вместо этого назначила Сингха. Не один политический обозреватель считал, что она выбрала Сингха именно потому, что, будучи пожилым сикхом без национальной политической базы, он не представлял угрозы для ее сорокалетнего сына Рахула, которого она готовила к тому, чтобы возглавить партию Конгресс.

В тот вечер и Соня, и Рахул Ганди сидели за нашим обеденным столом. Это была поразительная женщина лет шестидесяти, одетая в традиционное сари, с темными, испытующими глазами и тихим, царственным присутствием. То, что она — бывшая мать-домохозяйка европейского происхождения — преодолела свое горе после того, как ее муж был убит бомбой смертника шри-ланкийского сепаратиста в 1991 году, и стала ведущим национальным политиком, свидетельствовало о непреходящей силе семейной династии. Раджив был внуком Джавахарлала Неру, первого премьер-министра Индии и иконы движения за независимость. Его мать, дочь Неру, Индира Ганди, сама провела на посту премьер-министра в общей сложности шестнадцать лет, опираясь на более безжалостную политику, чем та, которую проводил ее отец, до 1984 года, когда она тоже была убита.

За ужином в тот вечер Соня Ганди больше слушала, чем говорила, осторожно уступала Сингху, когда речь заходила о политике, и часто направляла разговор в сторону своего сына. Однако мне стало ясно, что ее власть объясняется проницательным и сильным интеллектом. Что касается Рахула, то он казался умным и искренним, а его внешность напоминала внешность его матери. Он высказал свои мысли о будущем прогрессивной политики, время от времени делая паузы, чтобы расспросить меня о деталях моей кампании 2008 года. Но в нем чувствовалась нервозность, неоформленность, как будто он был студентом, который сделал курсовую работу и хотел произвести впечатление на преподавателя, но в глубине души ему не хватало ни способностей, ни страсти, чтобы освоить предмет.

Когда стало поздно, я заметил, что Сингх борется со сном, то и дело поднимая свой бокал, чтобы разбудить себя глотком воды. Я подал сигнал Мишель, что пора прощаться. Премьер-министр и его жена проводили нас до машины. В тусклом свете он выглядел хрупким, старше своих семидесяти восьми лет, и пока мы ехали, я думал о том, что произойдет, когда он покинет свой пост. Будет ли эстафета успешно передана Рахулу, который выполнит судьбу, предначертанную его матерью, и сохранит доминирование партии Конгресс над раскольническим национализмом, проповедуемым BJP?

Почему-то я сомневался. Это не было виной Сингха. Он сделал свою часть работы, следуя правилам либеральной демократии, принятым во всем мире после холодной войны: поддержание конституционного порядка; выполнение повседневной, часто технической работы по увеличению ВВП; расширение системы социальной защиты. Как и я, он пришел к убеждению, что это все, что мы можем ожидать от демократии, особенно в больших, многоэтнических, многорелигиозных обществах, таких как Индия и США. Не революционных скачков или серьезных культурных преобразований; не исправления всех социальных патологий или долговременных ответов для тех, кто ищет цель и смысл своей жизни. Просто соблюдение правил, которые позволили нам разобраться или, по крайней мере, терпимо относиться к нашим различиям, и государственная политика, которая повысила уровень жизни и улучшила образование настолько, чтобы усмирить низменные порывы человечества.

Только теперь я обнаружил, что задаюсь вопросом, не слишком ли сильны эти импульсы — насилие, жадность, коррупция, национализм, расизм и религиозная нетерпимость, слишком человеческое желание победить нашу собственную неуверенность, смертность и чувство ничтожности путем подчинения других — для любой демократии. Ибо они, казалось, лежали в ожидании повсюду, готовые всплыть всякий раз, когда темпы роста останавливались, или менялись демографические показатели, или харизматичный лидер решал оседлать волну народных страхов и недовольства. И как бы я ни хотел обратного, рядом не было Махатмы Ганди, который мог бы сказать мне, что я могу сделать, чтобы сдержать такие импульсы.

Исторически, амбиции членов Конгресса обычно снижаются в течение шести или семи недель между Днем выборов и рождественскими каникулами, особенно если в ближайшее время произойдет смена партийного контроля. Удрученные проигравшие хотят просто пойти домой; победители хотят дотянуть до приведения к присяге нового Конгресса. 5 января 2011 года в Палате представителей будет заседать самый республиканский состав с 1947 года, а это означало, что я не смогу провести ни один законопроект на голосование, а тем более принять его без согласия нового спикера Палаты представителей Джона Бонера. И если бы оставался хоть какой-то вопрос о его повестке дня, Бонер уже объявил, что первым законопроектом, который он поставит на голосование, будет полная отмена ACA.

Однако у нас было окно возможностей во время предстоящей "хромой утки" сессии. Вернувшись из поездки в Азию, я был намерен довести до конца несколько ключевых инициатив до того, как Конгресс уйдет на праздники: ратификация нового договора СНВ о нераспространении ядерного оружия, который мы заключили с русскими; отмена "Не спрашивай, не говори", закона, который запрещал геям, лесбиянкам и бисексуалам открыто служить в армии; и принятие закона DREAM Act, который установит путь к гражданству для большой группы детей иммигрантов, не имеющих документов. Пит Раус и Фил Шилиро, за плечами которых почти семьдесят лет работы на Капитолийском холме, с сомнением посмотрели на меня, когда я перечислил свой список дел на "хромой дудок". Акс даже захихикал.

"И это все?" — спросил он с сарказмом.

Вообще-то, нет. Я забыл упомянуть, что нам необходимо принять законопроект о детском питании, который Мишель сделала центральным планом в своей борьбе с детским ожирением. "Это хорошая политика, — сказал я, — и команда Мишель проделала большую работу, заручившись поддержкой защитников здоровья детей. К тому же, если мы не добьемся его принятия, я