восшествия на престол. Друзья Ваши чувствуют это могущество противной стороны и начинают слабеть. Разве не шли Вы на уступки? Разве пренебрегли хоть одной попыткой примирения добиться? Разве поступали хоть когда-нибудь опрометчиво? Нет, и я знаю, что душа Ваша, приверженная добру, не могла не страдать бесконечно от необходимости каждый день на новые уловки пускаться. Опыт этих четырех лет должен Вам истинные Ваши интересы открыть. Призовите на помощь гений Петра I, заговорите как Повелитель с вельможами, которые только того уважают, кого боятся. <Будьте деспотом ради спасения Вашей нации.> Воспользуйтесь властью диктаторской, какою устройство Вашей империи Вас наделило; это единственный способ Вашим друзьям, которые нынче непреодолимую чувствуют потребность покориться, Новосильцеву, Клингеру, мужество воротить, почти их покинувшее.

Перенеситесь мысленно во Францию. Взгляните, что тамошний губитель свободы дерзнул совершить, чего сумел добиться вопреки своей нации и всей Европе. Знает он, как скоро можно людей силой покорить, и, к несчастью, в расчетах своих не обманывается. Вы покорить призваны Вашу нацию. Ваш сан, устройство Вашей Империи, тщетные Ваши попытки успеха добиться, идя на уступки, все Вам предписывает действовать твердо, нападать, а не защищаться. Только так избавитесь Вы от страха вечно жить по чужой указке, даже по указке друзей Ваших.

Мой Александр! Мой Герой! Не скроется от Вас, что дает эти советы истинный Ваш друг, Ваш Паррот, который охотно бы жизнью и славой своей пожертвовал ради Вас, ради славы Вашей. Я честолюбия лишен, а твердая решимость ни за что счастливую безвестность не променять на карьеру политическую должна Вас в моей искренности уверить. Если Вы не победите – Вы знаете, как сильно меня ненавидят; стану я первой жертвой мстительных вельмож и ничего не хочу предпринимать ради своего спасения, чтобы Вам свое бескорыстие постоянно доказывать. Отчего не могу я сей же час Вас к сердцу прижать! – Позвольте мне Вас увидеть как можно раньше, чтобы Вам в подробностях то рассказать, чего коснулся я второпях лишь слегка.

66. Г. Ф. Паррот – Александру I

[Санкт-Петербург, 19 мая 1805 г.][390]

Государь!

Вчерашний день мне спокойствие возвратил. Члены Правления план заведения приходских училищ исследовали, приняли без сопротивления и, больше того, несколько замечаний сделали, которые на Ваше утверждение представят, – а следственно, не просто Вам повиновались, но выказали привязанность к общественному благу и к особе Вашей. Насладитесь же этим двойным триумфом, и да позволит Вам Небо вкушать как можно дольше прекрасные плоды Вашего упорства, Вашей неколебимой любви к людям! А я счастлив тем прямым добром, какое Вы творите, и надеждой, что Вы счастье черпать будете из одного-единственного источника, какой Вам его принести может, – веры в свою добродетель, свою силу, труды свои. О, как хотел бы я этот миг быть представителем всего человечества, дабы моей благодарности сообщить все то значение, какого Ваше сердце достойно. Примите ее по крайней мере от сердца, верного людям и своему герою. Всю свою жизнь посвящу тому возвышенному поприщу, которое Вы мне открыли; двигаться буду по нему благоразумно и решительно. Даю Вам обещание.

Не знаю, что сталось с другими Вашими поручениями министру; надеюсь на лучшее. Но предвижу, что, даже если он все их без исключения завтра на Ваше утверждение представит, копирование их еще несколько дней займет. Меж тем Клингер хочет в воскресенье в шесть утра выехать, а Вам известно, что я должен в Дерпте хотя бы на один-два дня раньше него оказаться. Благоволите, Государь, приказать ему отъезд до среды отложить. Только Вы это сделать можете и благоволите это сделать еще сегодня, чтобы он к отъезду не готовился понапрасну. Признаюсь, Государь, что дольше медлить нельзя, если не хочу я пропустить ректорские выборы, которые по Уставу в конце месяца состояться должны.

Есть у меня и еще одна просьба, которую высказываю с отвращением и не без смущения, но другого выхода нет. Вот уже два месяца мне Университет денег не платит, не только потому, что вообще трудно на такое долгое путешествие деньги в штатных суммах университетских отыскать, но, главное, потому, что Рижская казенная палата нам последние выплаты задерживает. Так вот, Государь, поскольку пообещали Вы по доброте Вашей выдать мне 6000 рублей на бани, благоволите это сделать теперь, чтобы я с долгами мог расплатиться и в момент отъезда сложностей такого рода избежал. По приезде в Дерпт постараюсь найти способ издержки возместить. Государь! Вы один мне подобное доверие безграничное внушаете.

Наконец, Государь, жду с нетерпением, нежнейшей привязанностью рожденным, счастливого мига, когда смогу Вас увидеть и сказать Вам откровенно все, что сердце подскажет. Вы счастливым делаете

Вашего Паррота.

67. Г. Ф. Паррот – Александру I

[Санкт-Петербург], 23 мая 1805 г.

Государь!

Простите мне эти несколько строк. Вижу я по тому, как события развиваются, что Вы о делах моих и обо мне печетесь с добротой неизъяснимой. Но у сердца моего есть нужда настоятельная, Вам известная, – должен я Вас увидеть перед отъездом; перед отъездом, который другая нужда, также настоятельная и также Вам известная, откладывать не велит. Благоволите, молю Вас, благоволите мне дать знать (если возможно, еще сегодня утром), когда буду я иметь счастье быть принятым моим благодетелем. На сей раз смею Вам обещать, что благодарность выскажу, достойную Вас и благодеяний, коими Вы меня осыпали. Я все, чего желал, получил, думая едва ли не исключительно о Вас. Поднесу Вам плоды сего с преданностью, какую Вы один в целом мире в меня вселить сумели.

Паррот

68. Александр I – Г. Ф. Парроту

[Санкт-Петербург, 25 мая 1805 г.][391]

Надеялся я для Вас время найти сегодня во второй половине дня, но приезд курьеров, а затем и Новосильцева никакой мне возможности не оставил. Смогу Вас принять завтра, жду Вас в половине шестого вечера.

[Росчерк]

69. Александр I – Г. Ф. Парроту

[Санкт-Петербург, 26 мая 1805 г.]

Внезапные хлопоты, связанные с отъездом Новосильцева[392], принуждают меня нашу встречу перенести на завтра, на то же время.

Весь Ваш

[Росчерк]

70. Г. Ф. Паррот – Александру I

[Санкт-Петербург], 27 мая 1805 г.

Государь!

В одном из предыдущих писем сказал я, что борьба Ваша против лихоимства и недоброжелательства до сих пор Вам победы не принесла. Позвольте мне на сей счет подробнее изъясниться, ибо ненавижу я общие правила, которые без немедленного применения остаются не более чем скоротечными формулами, бесполезными, а зачастую и вредными для того, кто их в ход пустить желает.

Из-за географического