шакала стоит жизни тысячи невинных? — Латиф выжидательно посмотрел на своих командиров и остановил взгляд на Осафе. — Вы правы, Осаф-ако. Я сам слышал, как Расим признался в запланированном убийстве Нодира и его сыновей. — Пока остальные переваривали эту новость, Латиф перевёл взгляд на Фархата. — Мы придём в Арруж, сложим наше оружие и попросим о помощи.

Командиры согласились со своим военачальником и на следующий день продолжили поход. Однако не все разделяли уверенность Латифа и готовились к худшему раскладу. Потому, с каждым привалом копейщики тренировались и готовились.

Небольшое войско Латифа нарочито передвигалось медленно. В день они преодолевали от пяти до десяти фарсангов. Тем не менее Арруж был уже близко, и с каждым шагом сомнения Латифа относительно благоразумия султана усиливались. Он велел устроить привал и разбить лагерь в пяти фарсангах от Арружа. На совете командиров Латиф поделился своими сомнениями и опасениями, которые сегодня утром лишь подтвердились. Латиф получил письмо из Арружа. Его принёс бурый ястреб. Прочитав сообщение, он окончательно разочаровался.

— Что они пишут? — поинтересовался Джалил, когда Латиф собрал их на очередной совет.

Они сидели на закате и готовились к ужину. Военачальник, командиры и рядовые копейщики — все рядом под открытым небом. Местами горел костёр, повара-копейщики готовили ужин.

— Помощи не будет, — расстроенно ответил Латиф, небрежно выронив свёрток с рук.

— Что? — потребовал разъяснений Фархат.

— Султан прибыл в Арруж со своим войском. Он знает о нас и назначил место встречи…

— Для переговоров? — поинтересовался Осаф.

— Для сражения, — мрачно ответил Латиф.

— А ты надеялся на его благоразумие, — Фархат раздосадовано отбросил чашу с водой.

— Нужно было остаться и дождаться подкрепления Вохида, — негодовал Дилшод.

— Они уже давно должны были догнать нас, если, как и мы, не сговорились сбежать, что мало вероятно. Расим не отправит нам подкрепление, он пустил нас в расход, — насупился Латиф. — Он хочет узнать на что способен султан. И пока нас будут рубить на куски, он соберёт многотысячную армию и разработает свою стратегию. Мы для него лишь пробная кампания… проверка.

— Тогда давайте покажем на что мы способны! — призвал Дилшод.

— Султан не станет нам помогать, Латиф, — поддержал Фархат. — Он и слушать даже не станет. Бузург ибн Махмуд алчен не меньше Расима.

— Значит, кровопролития не избежать? — расстроился Осаф.

Латиф с серьёзным видом встал с места и оглядел всех, кто был вокруг него и рядом.

— Я не подниму своё копьё против ни одного ахорунца, и вы не посмеете без моей команды! Слышите?!

Все вокруг опустили глаза и потупились.

— Мы вторглись на его земли с оружием. Султан видит в нас угрозу, — проговорил Джалил.

— Именно это он и написал в своём письме! — громко сказал Латиф. — Но мы докажем ему обратное! Они вызвали нас на бой, но мы не бросим в них свои копья и не обнажим наши мечи. Завтра мы выступим на поле брани, но не начнём сражение. Пусть нападут сами, а мы дадим отпор!

— Может, ты всё же попробуешь договориться с султаном, — негромко предложил Осаф. — Они всё же нам…

— Никто из нас не хочет войны! — громко заявил Латиф. — Но завтра мы узнаем, братья мы или враги.

Это завтра наступило в одно мгновение. Копейщики выстроились в двенадцать фаланг в двух фарсангах к юго-западу от Корявого леса. Они прибыли на поле брани, когда солнце на два копья поднялось из-за восточного горизонта. Однако их противника до сих пор не было.

Копейщики, все как один, были одеты в белый кафтан с рукавами до локтей и белые шаровары, заправленные в высокие кожаные сапоги. Поверх кафтана на них была кожаная безрукавка с медной пластиной внутри. Поверх шаровар у них была кожаная юбка с плотными свисающими ремнями для защиты бёдер. На головах повязаны белая короткая чалма со свисающими на плечи хвостами.

Вооружение копейщиков состояло из копья, длиной в три газа с наконечником из бирюзовой стали, короткого изогнутого меча для ближнего боя и треугольного щита с сужением в вогнутой главе. Края их щитов были также остры, как их мечи.

В ясный солнечный день, который близился к полудню, Латиф и его войско в ожидании противника стояли на ровном поле, шириной в три стадии. Отсутствие султана с его войском снова вселяло в Латифа надежду, что ахорунцы тоже не жаждут на них нападать. Это значит, с Бузургом ибн Махмудом всё же можно будет договориться.

Где же он?

Наступил полдень, и их ожиданиям пришёл конец. На том конце поля показался всадник на чёрном коне. С его появлением послышался басовитый грохот, повторяющийся после каждого девятого удара сердца. Вскоре за всадником показалось пешее войско, превосходящее числом копейщиков.

Латиф никогда не видел Бузурга ибн Махмуда в лицо, но ему было несложно догадаться, что на коне сидел именно он, а его пешее войско шло в двадцати газах позади в сопровождении трёх барабанщиков.

Впереди войска ахорунцев двигалось ещё что-то. Присмотревшись, Латиф заметил, что это были белые львы. Они не были в цепях, и никто не держал их на привязи. Двадцать один белых львов заревели разом, словно гром сред ясного неба, когда султан поднял руку и его войско остановилось в одной стадии от копейщиков.

Латиф оценил войско султана, вышел вперёд на несколько шагов и повернулся к своим копейщикам.

— Готовьтесь! — призвал он. — Готовьтесь принять бой. Не бойтесь их превосходства, друзья мои. На то у нас есть копья, щиты и мечи. Нас послали сжечь Арруж, но мы не станем исполнять скверную волю падишаха. Пусть нас посчитают предателями, но, если те, кого мы считаем братьями, нападут на нас, мы будем сражаться за нашу честь, не за Расима!

— Да! — копейщики хором поддержали своего военачальника.

— Бейтесь до последнего в надежде, что с нашей семьёй всё будет хорошо, — продолжил Латиф, зная, что, если они не дадут бой Бузургу, падишах об этом узнает и взыщет наказание с их родных. — Бейтесь за наш дом! — он с призывом поднял своё копьё над головой.

Взревев, копейщики тоже подняли свои копья.

Латиф повернулся к войску Ахоруна и, опустив копье, начал ждать. Он пришёл сюда в поиске надежды, но скорее всего получит окровавленный меч.

Бузург стоял в больше двухстах газах от копейщиков и едва ли мог слышать к чему призывает их воевода. Вряд ли к тому, чтобы сложить оружие, раз они разом взревели и подняли свои копья над головой. Очевидно, что они готовы к битве. Их воевода только что произнёс ободряющую речь. Может и ему произнести речь?

Султан обернулся на своё войско. Они были