– Что это такое? Заклятие черного сердца?

Чу Ваньнин, казалось, немного смутился. Он долго молчал, перед тем как сказать:

– Нет, это любовное заклятье.

– Что?

– Эффект примерно как от пилюль, который продавала Палата Сюаньюань, – ответил Чу Ваньнин. – Оно обольщает разум, вызывает любовь к тому, кто его наложил, ну и так далее. Обычно его используют женщины.

Мо Жань вдруг широко раскрыл глаза.

– Вот это да! Наверняка, это Сун Цютун..?

– Откуда мне знать?

Чу Ваньнин казался очень возмущенным и злым. Взмахнув рукавами, он прорычал:

– Нужно уважать чувства других людей. Зачем привязывать к себе человека, которому ты не нужен? В будущем, когда разум вернется к нему, он все равно покинет тебя.

– Но, Чу Ваньнин, неужели тебе совсем неинтересно именно это любовное заклинание? – дракончик радостно помахал хвостом. – Мне кажется, оно очень даже интересное. И если ты трижды назовешь меня “Ваше высочество”, так и быть, я...

Источая убийственную ауру, Чу Ваньнин опустил глаза и припечатал:

– Заткнись и рисуй следующее!

– Хм! Ты будешь очень сожалеть об этом!

– Рисуешь или нет?

Дракончик фыркнул и почесал живот когтями.

Чу Ваньнин строго спросил:

– У тебя закончилась тушь?

– Глупец, больше тут нет заклинаний, – малыш закатил глаза. – Я нарисовал так много, а тебе все еще недостаточно? Нет, конечно, заклинаний много, но они все точно такие же. А кроме них в этой гостинице другой магии нет.

Услышав это, Чу Ваньнин и Мо Жань слегка изменились в лице.

– Это все? – спросил Мо Жань.

– Нет. Уф!

Чу Ваньнин переспросил:

– Нет следов заклинания для измерения духовных корней?

– Нет. Эх!

Учитель и ученик недоверчиво переглянулись. Если этот таинственный человек хотел использовать Сюаньюань, чтобы найти новую подходящую душу, он должен был наложить заклятье на божественное оружие. Но оно чисто, а значит они где-то ошиблись с самого начала, и на клинок не наложено никаких заклинаний.

Заметив, что они молчат, дракончик внезапно подпрыгнул в воздухе, и начал, фыркая, выписывать восьмерки в воздухе.

– Эй, вы двое, что насчет меня? Я устал рисовать. Кто-нибудь хочет похвалить этого достопочтенного?

Раздраженный неудачей Чу Ваньнин взмахнул рукавом, и вызвал желтый талисман, увидев который, дракончик закричал:

– Я не хочу, не хочу, не хочу туда!

Но в мгновение ока талисман поглотил его, и он превратился в картинку на листе бумаги.

Чу Ваньнин снова постучал по нему пальцем, и дракон обиженно посмотрел на Чу Ваньнина и стал медленно исчезать.

– Когда потребуется твоя помощь, я позову тебя.

Маленький дракон всхлипнул:

– Там нет времени, нет лета и весны, Чу Ваньнин, ты такой бессердечный...

– Убирайся к себе домой! – гневно ответил Чу Ваньнин, сложил талисман вдвое и, хлопнув в ладоши, спрятал обратно в рукав.

Этой ночью Чу Ваньнин снова спал на постели, а Мо Жань на полу.

У них обоих было тяжело на сердце.

Кто бы мог подумать, что на божественном оружии не будет никаких чар? Возможно ли, что таинственный незнакомец знал другой способ определить духовные корни, о котором они не подозревали? Или он не спешил, а может и вовсе не искал людей с подходящей духовной силой?

– Мо Жань? – позвал в темноте Чу Ваньнин.

– Хм? – расслабленно отозвался Мо Жань.

– Завтра отправимся на Пик Сышэн.

Мо Жань открыл глаза.

– Что?

– Может быть, этот человек даже не планировал появляться в Палате Сюаньюань. Есть и другие способы найти его. Но если мы продолжим гоняться за мечом, то только зря потратим время. Лучше вернемся на Пик Сышэн. Я попрошу нашего главу разослать секретное письмо в остальные девять духовных школ. Лучше, чтобы они сами проверили духовные корни своих учеников. Если найдутся подходящие, то мы будем защищать их.

– Как мы это сделаем? А если этот таинственный человек – глава одного из орденов?

– Маловероятно. Но даже если так, это уже не важно. Он определенно знает, что мы охотимся за ним.

– Но как Учитель собирается заставить глав орденов послушаться моего дядю? Неужели он собирается рассказать им все?

– Это не нужно. К тому же, они могут и не поверить. У меня есть свои способы, – голос Чу Ваньнина звучал как-то слишком нарочито легкомысленно.

– Какие? – с нехорошим предчувствием спросил Мо Жань.

– Я приму учеников.

– !!!?

– Я поговорю с главой и попрошу его сообщить остальным девяти орденам, что граница Призрачного Царства разрушается слишком быстро. Старейшина Юйхэн с Пика Сышэн примет пять учеников и передаст им знания о создании Барьера Высшей Чистоты и технику закрытия границы Призрачного Царства, – тихо сказал Чу Ваньнин. – Великие ордена не раз приглашали меня к себе ради того, чтобы овладеть этими знаниями. Если сказать им, что я хочу передать их добровольно, можно не бояться, что они проигнорируют письмо твоего дяди. Моим условием будет обучение людей только с совершенными духовными корнями. Чтобы найти нужные таланты, главы орденов будут вынуждены проверить способности каждого из своих учеников. Так наша цель будет достигнута.

– Вы... Вы хотите принять других учеников? – лицо Мо Жаня позеленело, но, на его счастье, этого не было видно в темноте.

– Если такова воля Небес.

Чу Ваньнин перевернулся на другой бок. Его голос звучал глухо и сонно:

– После того, как мы найдем нужных людей, чтобы защитить их, я постараюсь скрыть их имена и отправлю за созданный мной барьер, чтобы самостоятельно тренировать обычные методы совершенствования в течение трех лет. Впоследствии, если кто-то из них будет настойчив в своем стремлении, тогда я приму его...

В темноте слушая, как человек на постели путается в словах, Мо Жань чувствовал себя так, будто в груди у него разбилась банка с уксусом*, стало так больно, и защемило сердце.

[*醋坛子 — кувшин/банка уксуса; ревность; в слэнговом значении, разбить банку уксуса — ревновать].

Снова примешь учеников?

В прошлой жизни у тебя было только три ученика, и ты был так придирчив. Почему теперь вдруг решил взять кого-то еще? И как я могу смириться с этим?!

Несколько раз Мо Жань пытался что-то сказать, но звук затихал так и не сорвавшись с губ.

Чу Ваньнин наконец заснул, даже не зная о ревности, бушующей в груди его ученика.

Ночь была очень холодной. Мо Жань поднялся и несколько раз окликнул учителя, но