Ктесипп и я, и там мы нашли Фемисту и других наших друзей в добром здравии. Надеюсь, и ты, и твоя мама тоже здоровы, и ты всегда слушаешься папу и Матро, как раньше. Позволь тебе сказать: я и все остальные так тебя любим, потому что ты всегда послушен»[181].

Этот документ уникален для античной литературы. Другие его письма также дышат добротой по отношению к родителям, братьям, ученикам и даже к рабам. Эпикур был отнюдь не дьяволом и не развратником, каким выставляли его враги, а простым и дружелюбным человеком, который любил жизнь и людей. Он вел умеренную жизнь, но он испытывал потребность время от времени устраивать пиры, дабы нарушать рутину дней и подчеркивать их последовательность. Двадцатый день каждого месяца отводился для пира; после смерти Эпикура этот день посвятили его памяти и памяти Метродора. К сожалению, мы не знаем, как вступали в эпикурейское братство. Должно быть, возможность быть допущенным в сад и беседовать с братьями и сестрами появлялась после благословения – простого благословения, без лишнего пустословия. Только любовь и разум.

Единственной неприятной чертой характера Эпикура (которая чрезвычайно меня возмущает) можно считать его весьма неблагодарное суждение о своих учителях и других философах. Своего собственного учителя Навсифана он называл медузой. По отношению к другим он также употреблял клички. Так, Гераклита он называл растяпой, Демокрита – абракадаброй, Аристотеля – развратником. О Левкиппе он вовсе отказывался разговаривать. Большой оригинал может отрицать своих учителей, потому что он даже не понимает, сколь многим им обязан. А может быть, в своем рвении он забывает о них. И даже если он искренен, такое непризнание других свидетельствует о невежливости. Последнее очень озадачивает меня в Эпикуре, ибо неуважение к другим и умаление их величия почти всегда служит признаком посредственности. Однако Эпикур был великим человеком. Как мог он быть настолько слепым к величию своих предшественников и к заслугам своих учителей?

Подобно тому как о жизни Эпикура мы знаем много больше, чем о жизни других греческих философов, нам также лучше известно об обстоятельствах его смерти. Конечно, мы довольно хорошо осведомлены об обстоятельствах смерти Сократа, потому что его смерть была публичной смертной казнью. В то же время о других философах, которые умерли своей смертью, нам известно гораздо меньше. Определенные сведения о последней болезни и смерти Эпикура дает Диоген Лаэртский: «Умер он на втором году 127-й олимпиады, при архонте Пифарате, от роду семидесяти двух лет; школу от него принял митиленянин Гермарх, сын Агеморта. Смерть его случилась от камня в почках, а болел он перед тем четырнадцать дней (говорит в своих письмах этот самый Гермарх). Гермипп рассказывает, что он лег в медную ванну с горячей водой, попросил неразбавленного вина, выпил, пожелал друзьям не забывать его учений и так скончался»[182].

В самом конце жизни Эпикур написал письмо своему другу Идоменею, где содержатся еще один рассказ о его болезни и последнее, незабываемое свидетельство его доброты: «Писал я это тебе в блаженный мой и последний мой день. Боли мои от поноса и от мочеиспускания уже так велики, что больше стать не могут; но во всем им противостоит душевная моя радость при воспоминании о беседах, которые были между нами. И по тому, как с малых лет относился ты ко мне и к философии, подобает тебе принять на себя заботу и о Метродоровых детях»[183].

Стоицизм (Стоя)

Рождение стоицизма невозможно датировать точно, потому что мы не знаем, когда родился основатель учения Зенон. Если он родился в 336 г. до н. э., значит, стоицизм едва ли мог быть плодом IV в. или возник в самые последние его годы. Однако считается, что Зенон родился в 348 или даже 356 г. Значит, Зенон должен быть старшим современником Эпикура. Есть еще одна, более фундаментальная причина, почему стоицизм следует рассматривать в этой главе: когда бы он ни созрел, он был плодом эпохи Александра.

Зенон Китийский

Зенон, сын Мназея, родился в Китионе. Утверждалось, что он был финикийцем, что вполне возможно, потому что Китион издавна был финикийским поселением на Кипре, возможно старейшим на острове. Зенон почти наверняка испытал на себе финикийские влияния. В возрасте 22 или 30 лет Зенон приехал в Афины, и его учеба в Афинах продолжалась свыше 20 лет, предположительно до того, как он основал свою школу. Он пробыл главой этой школы 58 лет и умер, по разным версиям, в возрасте 98 или 72 лет.

Обстоятельства его приезда в Афины заслуживают упоминания. Вот что пишет Диоген Лаэртский: «Он плыл из Финикии в Пирей с грузом пурпура и потерпел кораблекрушение. Добравшись до Афин, – а было ему уже тридцать лет – он пришел в книжную лавку и, читая там II книгу Ксенофонтовых „Воспоминаний о Сократе“, пришел в такой восторг, что спросил, где можно найти подобных людей? В это самое время мимо лавки проходил Кратет; продавец показал на него и сказал: „Вот за ним и ступай!“ С тех пор он и стал учеником Кратета. Но при всей своей приверженности к философии он был слишком скромен для кинического бесстыдства. Поэтому Кратет, чтобы исцелить его от такого недостатка, дал ему однажды нести через Керамик горшок чечевичной похлебки; а увидев, что Зенон смущается и старается держать ее незаметно, разбил горшок у него в руках своим посохом, похлебка потекла у Зенона по ногам, он бросился бежать, а Кратет крикнул: „Что ж ты бежишь, финикийчик? Ведь ничего страшного с тобой не случилось!“»[184]

Этот рассказ наводит на определенные мысли. Из-за несчастного случая, ввергнувшего его в бедность, Зенон стал философом. Позже он заметил: «Вот каким счастливым плаванием обернулось для меня кораблекрушение!»[185] Это вполне правдоподобно. Во-вторых, Кратет называл его «финикийчиком», что подтверждает «финикийское» происхождение Зенона. Главное же в том, что Зенон был учеником киника Кратета. В соответствии со старинными обычаями обучение Зенона было связано с учением Сократа через Антисфена, Диогена, Кратета; таким образом, ранняя история и стоицизма, и кинизма смешивается. Однако нет сомнения в кинических корнях стоицизма: кинические следы можно обнаружить во всех сочинениях стоиков, даже в воспоминаниях Марка Аврелия.

В конце IV в. Афины могли многое предложить честолюбивому человеку, каким был Зенон, и, хотя он главным образом был связан с Кратетом Фиванским (который дожил до 285 г.), он слушал и других учителей в Академии и других местах. Среди его учителей упоминали Ксенократа и Полемона из Академии, Стилпона и