отчету) наполовину неодетым, с черным шарфом вокруг шеи; очевидно, измученный нерешительностью…” О том, что Кромвель вряд ли был в восторге от нового парламента, говорит его речь на открытии 17 сентября 1656 года. Как и большинство парламентских речей Кромвеля, эта так же трудна для анализа. Как всегда, она началась с обещания быть краткой, но она не только стала чрезвычайно длинной (вероятно, понадобилось два или три часа, чтобы произнести ее), но и бессвязной и без четкого построения… Последние месяцы жизни Кромвеля описаны недостаточно; остается, таким образом, обширная возможность разнообразных истолкований. Самое частое из них утверждает, что после разтона последнего парламента протектор впал в глубокую депрессию и стал жалкой фигурой; согласно одному недавнему исследованию, “с приближением лета стало очевидно, что разочарование весны не только ошеломило Кромвеля, оно сломило его”». (Там же, с. 243, 257, 264.)

«Он теперь постоянно опасается покушения на свою особу, не доверяет личной охране и даже самым близким родственникам и носит под одеждой тонкую кольчугу… Усилилась одутловатость лица, шаркающей стала походка, тряслись руки — он едва мог писать. Вне семьи он был почти одинок…» (И.А. Мусский, 2000а, с. 298–299.)

«Страдал маниакально-депрессивным психозом». (Гершон, Ридер, 1992, с. 84.)

«Полагайтесь на Бога, ребята, и держите порох сухим». (Оливер Кромвель. Речь, обращенная к войскам перед сражением при Дунбаре.)

Учитывая наследственную психопатологическую отягощенностъ, можно было бы и согласиться с последним диагнозом. В патографии Кромвеля содержится достаточно сведений, подтверждающих, что он переносил как депрессивные, так и гипоманиакалъные состояния (скорее, впрочем, в рамках все-таки не биполярного аффективного психоза, а циклотимии). Если о депрессиях Кромвеля пишут весьма недвусмысленно, то о гипома-ниакалъных эпизодах могут свидетельствовать следующие выражения: «бурная и распущенная жизнь», «чрезвычайная пылкость», а также «возбудимость и порывистость», которые представляли для него «серьезную обузу» и были причиной «выговора», вынесенного Тайным советом.

КРЫЖАНОВСКАЯ ВЕРА ИВАНОВНА (псевд. Рочестер) (1857–1924), русская писательница; единственный представитель оккультного романа в России.

«С детства Крыжановская интересовалась древней историей и оккультизмом, выступала на сеансах в качестве медиума… Следуя традиции, распространенной среди спиритов, Крыжановская утверждала… что эта повесть, как и романы… и др., были продиктованы ей духом англ, поэта Дж. Уилмота, графа Рочестера (1647–1680), верившего в посмертное существование души на земле (отсюда ее псевдоним, который она ставила на произведениях рядом со своей фамилией). Современник свидетельствовал: Крыжановская всегда “пишет на франц, языке, в бессознательном состоянии… Написанное ею переводится на русский язык и тщательно редактируется иногда самим автором, иногда близким ей человеком…”» (Рейтблат, 1994, с. 173–174.)

«В 1885 году Вере Крыжановской явился, по ее словам, дух средневекового философа и алхимика Рочестера, который предложил ей писать под его мысленную диктовку исторические романы — дабы послужить всеземному Добру. Она согласилась. И с той поры регулярно погружалась в свое полубессознательное состояние, записывая карандашом на бумаге послания своего духовного наставника — притом на французском языке… Для всех, кто знал Крыжановскую, было загадкой, как она, слабо владея французским, создает столь совершенные творения, где в ярких красках предстает земная история… В мировой литературе известно всего четыре писателя, создававшие свои произведения под мысленную диктовку из небытия. Трое из них наши соотечественники — Даниил. Андреев, Елена Блаватская186 и Вера Крыжанов-ская». (Грушко, Медведев, 2000, с. 204–205.)

Когда человек в состоянии «транса» (самогипноза) создает текст не по собственной воле, а как бы под диктовку того, что он называет «бесплотный дух», то это явление в оккультизме определяют как «автоматическое письмо». Помимо указанных лиц можно вспомнить еще английскую оккультист-ку Алису Бейли (1880–1949), опубликовавшую ряд книг («Эзотерическая астрономия», «Трактат по белой магии» и другие), которые, по ее утверждению, были «надиктованы» ей «тибетским мастером» и другими духовными созданиями.

КРЫЛОВ ИВАН АНДРЕЕВИЧ (1769–1844), русский писатель, баснописец, драматург, журналист. Академик Петербургской АН (1841).

«…Несколько неимущих, то есть перебивающихся картами, игроков приказано было выслать из Москвы с запрещением жить в столицах и губернских городах. В числе этих последних оказались… и Иван Крылов… Нельзя сказать: он играл в карты; он жил ими, он видел в них средства разбогатеть. Он отыскивал сборища игроков и проводил с ними дни и ночи. “Стыдно сознаться, — говорил он впоследствии Н.И. Гречу187, — я ездил по ярмаркам, чтобы отыскивать партнеров <…> на всю жизнь остался холостяком…”» (Гордин. 1985, с. 107, 130, 56.)

«И выше всех наук игру картежну ставил». (КрыловИ.А. «Судьба игроков», 1788.)

[1793–1806 гг.] «…проводит в провинции, предаваясь азартной карточной игре в сомнительных притонах, проживая в качестве не то приживальщика, не то секретаря и учителя в богатых помещичьих домах (Бенкендорфа, Голицына, Лопухина, Шанивцева). К этим годам относится создание лучших комедий Крылова и первых его басен…» (Нечаева. 1931. с. 687.)

«По внешности Крылов был пикник с наклонностью к ожирению, которая с годами делалась все сильней. Сомато-скопически Крылов принадлежал, таким образом, к гипофизарному типу конституции…» (Галант, 19276, с. 240.)

«…От юношеской несдержанности, беспокойного честолюбия и предприимчивости не осталось и следа; характерными теперь для него являются нежелание ссориться с людьми, благодушная ирония, невозмутимое спокойствие и все возраставшая с годами лень. С1836 г. он не писал уже и басен». (РозановИ.Н., ЭС Гранат, т. 26, с. 74–75.)

«Вдали от ваших гордых стен… / В пустыне тихой я блажен». / (Крылов И.А. «Уединение», 1793–1795.)

«На склоне лет его мизантропич-ность стала неотличимой от меланхолии и благословенной поэтами лени… Спокойствие, доходившее до неподвижности, составляло первую его потребность… Его так всегда занимали пожары, что не было ни одного из них (разумеется, когда доходила до него весть о том), на который смотреть не отправился бы он хоть с постели… Думаю, что по этой причине и описания пожаров в его баснях так поразительно точны и оригинально хороши». (Гордин, 1985, с. 14, 145.)

С позиции психодинамической концепции патологическую склонность И.А. Крылова к азартным играм можно интерпретировать как выражение его инфантильных фантазий о всемогуществе, как ожидание неограниченного удовлетворения своих желаний и как протест против реальной действительности. Другие авторы рассматривают эту же патологическую склонность как своеобразный антидепрессант, так как прекращение игры вызывает, как правило, депрессию (мы видим это на примере Крылова). Интересно отметить, что к этому же кругу расстройств влечения относится и пиромания