– Что тебя так рассердило? – спокойно спросила она.

– Да ты взгляни на эту паршивую газетенку!

Она нагнулась и подняла газету. Это была сегодняшняя «Сандей Миррор», популярная малоформатная газетка левых. На первой странице красовалось фото Счастливчика, нового коня Малыша. Заголовок гласил:

Сообщение о бьющем все рекорды приобретении Малыша появилось вчера в прессе, но сегодня «Миррор» выступила со своей скандальной полемической статьей, заявляя, что цена лошади, 8400 фунтов, была ровно такой же, как помноженная на 28 стандартная компенсация в 300 фунтов, которую получали вдовы шахтеров, погибших в результате несчастного случая.

А ведь Фицгерберты создали свое состояние на угольных шахтах.

– Отец в ярости, – сказал Малыш. – Он рассчитывал занять пост министра иностранных дел в послевоенном правительстве. А из-за этой статьи вполне может лишиться шансов!

Дейзи взвилась:

– Малыш, будь так добр, объясни, почему это – моя вина?

– А ты посмотри, кто эту дрянь написал!

Дейзи посмотрела.

«Билли Уильямс, член парламента от Эйбрауэна».

– Дядя твоего дружка! – сказал Малыш.

– Ты полагаешь, что, прежде чем написать какую-нибудь статью, он советуется со мной?

Он потряс пальцем у нее перед носом.

– По каким-то причинам эта семья нас ненавидит!

– Они считают несправедливым, что у тебя столько денег, нажитых на добыче угля, когда сами шахтеры последний хрен без соли доедают. Ты же понимаешь, сейчас война.

– Ты сама живешь на деньги, полученные в наследство, – сказал он. – И что-то я не заметил экономии, приличествующей для военного времени, у тебя на Пиккадилли вчера вечером.

– Ты прав, – сказала она. – Но вчерашняя вечеринка была для военных. А ты отдал целое состояние за лошадь.

– Это мои деньги!

– Но получил ты их на добыче угля.

– Ты провела столько времени в постели с этим ублюдком Уильямсом, что и сама стала чертовой коммунисткой!

– И это еще одна причина для развода. Малыш, ну неужели ты вправду хочешь, чтобы я оставалась твоей женой? Ты ведь можешь найти ту, что действительно тебе подойдет. Для половины всех лондонских девчонок стать виконтессой Эйбрауэнской было бы пределом мечтаний.

– Я не сделаю ничего, что оказалось бы на руку этой чертовой семейке Уильямсов. Кстати, я вчера слышал, что твой дружок метит в члены парламента.

– И из него получится прекрасный парламентарий!

– Ни хрена у него не получится с тобой на хвосте. Его вообще не изберут, он же – чертов социалист. А ты была в партии фашистов!

– Я думала об этом. Я понимаю, что это представляет собой некоторое затруднение…

– Затруднение? Да это – непреодолимое препятствие. Вот посмотришь, как раздуют эту историю газеты! Ты будешь распята, как сегодня – я.

– Я так понимаю, что именно ты напишешь об этом в «Дейли мейл»?

– Мне и не придется, это сделают его противники. Запомни мои слова. Будешь рядом с Ллойдом Уильямсом – у него нет ни единого, самого задрипанного, шанса.

VI

В течение первых пяти дней июня лейтенант Вуди Дьюар со своим взводом воздушных десантников – и еще около тысячи таких же – находился на уединенном аэродроме где-то к северо-востоку от Лондона. Авиационный ангар переоборудовали в огромную спальню с сотнями коек, расположенных длинными рядами. Пока они ждали, для развлечения у них было кино и джазовые пластинки.

Целью их была Нормандия. Союзники с помощью тщательно разработанного плана мероприятий по введению противника в заблуждение пытались создать у германского высшего командования впечатление, что район высадки – в двухстах милях к северо-востоку от Кале. Если немцев удастся обмануть, наступающие войска ждет относительно слабое сопротивление, во всяком случае в первые несколько часов.

Первой волной должен был стать воздушный десант, в середине ночи. Второй волной должны были идти главные силы, 130 тысяч человек на борту флотилии из пяти тысяч судов, – с рассветом они высадятся на побережье Нормандии. К тому времени воздушный десант уже должен будет разрушить укрепленные пункты в глубине района и взять под контроль основные транспортные узлы.

Взвод Вуди должен был захватить мост через реку в маленьком городке с названием Эглиз-де-Сер, в десяти милях от берега. Сделав это, они должны будут удерживать мост, не давая возможности переправиться немецким войскам, которые могут послать на помощь береговым отрядам, – до тех пор, пока к ним не подойдут основные силы союзников. И ни в коем случае нельзя позволить немцам взорвать мост.

Пока они ждали сигнала, Асс Веббер вел бесконечную игру в покер, то выигрывая тысячу долларов, то снова проигрывая. Левша Кэмерон маниакально начищал и смазывал свой легкий полуавтоматический карабин «М-1», модель для десанта, со складным прикладом. Лонни Каллаган и Тони Бонанио, что прежде друг друга терпеть не могли, теперь каждый день вместе ходили в столовую. Проныра Пит Шнайдер наточил купленный в Лондоне боевой нож так, что им можно было бриться. Патрик Тимоти, похожий на Кларка Гейбла (и носивший такие же усы), играл на укулеле одну и ту же мелодию снова и снова, отчего все уже на стенку лезли. Сержант Дефо писал жене длинные письма, потом рвал их и начинал заново. Мак Трулав и Курилка Джо Морган остригли и выбрили друг дружке головы, полагая, что так медикам будет легче в случае травмы головы.

Почти у всех были прозвища. Вуди обнаружил, что его самого прозвали Виски.

Начало операции назначили на четвертое июня, воскресенье, но потом отложили из-за погоды.

Вечером в понедельник, 5 июня, полковник произнес речь.

– Солдаты! – вскричал он. – Сегодня ночью мы начинаем наступление на Францию!

Все одобрительно взревели. Какая ирония, подумал Вуди. Здесь они в тепле и безопасности, но ждут не дождутся, когда попадут туда, прыгнут с парашютом и приземлятся прямо в объятия врага, жаждущего их крови.

Ужин был отменный, на стол выставили все, что было, – отбивные, буженину, курицу, жареную картошку, мороженое. Но Вуди ничего не хотелось. Он лучше других представлял себе, что его ожидает, и не хотел лететь с полным желудком. Он взял кофе и пончик. Кофе был американский, ароматный и с изысканным вкусом, в отличие от ужасной бурды, которую варили англичане, когда у них вообще оказывался кофе.

Он снял ботинки и лег на свою койку. Он думал о Белле Эрнандес, вспоминал ее улыбку одним уголком рта и ее мягкие груди.

Следующим, что он осознал, был звук сигнала.

Мгновение Вуди казалось, что он просыпается после плохого сна, в котором он отправлялся в бой, убивать людей. А потом он понял, что это наяву.