бы моя воля, я бы весь вечер вот так просидела и выкинула бы туфли к чертям. Впредь буду выбирать только удобную обувь. Кому сдалась эта красота, если я хожу в ней походкой подстреленного оленя?

Стол заставлен закусками, салатами и прочими вкусностями, от запахов которых у меня урчит в животе. Жаль, что мне почти ничего из этого нельзя, кроме мяса и овощей.

— Ты тоже на «Дюкане»? — спрашивает Полина (та, что зовет себя в чатах Пантерой), кивает на мою тарелку с кусочком курицы и листом салата.

— Нет, я на… «Соколове», — с улыбкой отвечаю я, представляя, как бы эти слова порадовали моего куда-то запропастившегося тренера.

— Соколов? — ее черные, густые брови взмывают вверх. — Леша? Который в «Олимпии»?

Киваю и наблюдаю, как Полина меняется в лице, на котором отражается чуть ли не благоговение.

— Ой, он — волшебник! — она манерно кладет руку на сердце. — Я такую задницу с ним накачала! Ты у него тренишь?

— Что-то вроде того… — курица, которую я ем, похоже, умерла собственной смертью. От старости. Вообще не жуется! Я незаметно выплевываю кусок в салфетку и отодвигаю от себя тарелку. М-да, я сегодня ничего так и не съем.

— Он меня нарисовал как-то, — Полина бесстыдно подергивает бровями и добавляет тише: — Голой!

Вот, что мне делать с этой информацией?

Показываю «класс» и натянуто улыбаюсь. Все внутри как-то неприятно щемит. Мысленно отбрасываю прочь картинки с Полиной и Соколовым, которые в красках рисует моя фантазия.

— Против кого дружим? — к нам подходит Аксенов. Садится прямо напротив меня. Я мгновенно забываю обо всем. — Жалею, что вызвался добровольцем, мы с Оленькой уже с ног валимся!

Потребовалось время, чтобы понять кто такая Оленька, а когда вспоминаю о его напарнице красавице «Бьюкенен» мне становится дурно.

— Присоединяйтесь к нам, Виктор Максимович, — хлопает ресницами Полина, — нам тут без вас грустно. Зачем вам эта ряженая кукла из театра?

Преподаватель понимающе улыбается, но не выступает в защиту Оленьки.

— Зачем вам я? Отдыхайте, наслаждайтесь вечером.

— Отдохнешь тут, как же! — Полина косится на Давида, который оживленно спорит с несколькими «Цензорами», заступаясь за автора, книга которого взята на обзор ребятами. — Наш доблестный рыцарь разгорячился.

— Ну, хоть кто-то не дает вам рвать в клочья бедных авторов, — снисходительно усмехается Аксенов и смотрит на меня. — Нам бы побольше тех, кто заступается за таланты.

— А надо? — Полина хмурит нос. — Наша миссия — критика, разве нет?

— Наша миссия — давать объективную оценку.

— Ну, мы не же только разносим авторов…

— В последних трех обзорах — в щепки! — смеется Аксенов и опять смотрит на меня и мне льстит его внимание. — К нам перестанут обращаться, если мы будем давать лишь отрицательную оценку.

— По-вашему «Коучинг для чайников» заслуживает похвалы? Это же бред дилетанта! — она обращается ко мне. — Олеся, ты же редактировала его текст, вот и скажи.

Теперь и она и Аксенов смотрят на меня, выжидая. Мне хочется спрятаться и не участвовать в споре. Текст в самом деле был средний, пришлось долго возиться, делать кучу правок. Почему эта книга стала в итоге бестселлером — большая загадка. Но я не хочу выступать на стороне Пантеры.

— Я всего лишь делала правки, — уклончиво пожимаю плечами.

— Да я не о тексте, а о содержании. Вместо развернутого пособия мы читаем автобиографию бывшего бухгалтера, который решил податься в коучинг и учить людей, тому, чего не умеет сам…

— Ну, там есть действительно стоящие моменты. Например, … — начинаю я, но тут взгляд Полины вспыхивает и я замолкаю.

Аксенов указывает на меня:

— О чем я и говорю, — он заканчивает есть, убирает салфетку с колен и встает, — рад, что к нам присоединился еще один позитивно-мыслящий человек!

Вот так, столкнув нас лбами, Аксенов убегает к своей напарнице. Я провожаю его взглядом и прячу глаза от Полины, не желая продолжать разговор. Я достаю из сумочки телефон, в надежде увидеть хоть какое-нибудь сообщение от Соколова. Ноль.

Я листаю список контактов, засовываю ноги в убийственно жесткую колодку и выхожу из вип-зала. Пересекаю танцпол, слушая длинные гудки. Соколов не отвечает.

Я выхожу на улицу, подальше от грохочущей музыки и еще раз набираю. Оборачиваюсь вокруг, почему-то надеясь увидеть его на парковке или идущим к кафе. Но вижу только нескольких ребят из параллельного потока, вышедших покурить и проветриться.

Пишу сообщение в наш чат.

Клюковка22: Где ты, Соколов?

И следом дописываю еще.

Клюковка22: Если не придешь, считай ты бездарно потратил свое же условие.

Не знаю почему, но на меня накатывает волна мурашек. Я ежусь и одергиваю плечи, отгоняя нарастающую тревогу. В груди все сильнее и сильнее растет предчувствие чего-то нехорошего.

Я возвращаюсь в кафе и вижу, как Аксенов с его Оленькой стоят у дверей и мило воркуют.

У меня сердце зашлось от того, как эта «миссис Бьюкенен» поправляла воротник его белой рубашки и как ее руки скользили по ней вниз к поясу. Я никогда не видела Виктора Максимовича вне стен университета, ни разу не встречала его с девушкой, хотя отдавала себе отчет, что они у него есть. И видеть это сейчас было невыносимо больно!

Ревность прожигала изнутри дыру при виде его лучистой улыбки, которая адресована другой. Не мне. А эти его глаза — сколько в них желания и откровенной заинтересованности. Ею. Не мной.

Крепко сжав в руке телефон, я, не помня себя, прошла обратно в вип-зал, села за стол и замерла. Меня словно оглушили, я ничего не слышала и не видела, кроме застывшей картинки с флиртующими Аксеновым.

Прав Соколов. Я худею для него. И ради него.

Только зачем мне это?

Рука тянется к тарелке с майонезным оливье. За за ним съедаю булочку, сыр, несколько кусочков колбасы, отбивные в кляре и все это я финалю большим куском «Наполеона».

Пофиг! Буду жирной.

Глава 13. Чип и Дейл спешат на помощь

У меня не получается абстрагироваться и праздновать. Я не участвую в разговорах «Цензоров», не танцую и не чувствую ничего, кроме желания убраться подальше от милых голубков Аксенова и «Бьюкенен». Они ходят друг за другом, как неразлучники. Даже Мишину они бесят. А я полностью потеряла над собой контроль: сижу, ем, молчу и хочу плакать. Не помню, когда в последний раз мне было так больно.

Я ни разу не вышла на танцпол. Маруська со Стасом заглядывают ко мне в вип-зал. Здесь уже давно все перемешались: выпускники, «Цензоры» и приглашенные гости. Ребята садятся ко мне и отчаиваются