— Пока будешь управляться с макаронами, подоспеет и омлет, я оставила немного молока… Он хорош только сразу после огня.

Вот! Ему уже нравится, когда готовят и подают, а аппетит у Пети просто зверский. Аля ему и чашку кофе поставила, тщательно размешав сахар, потом присела напротив со своей чашкой, намереваясь удовлетворить любопытство:

— В этом доме у всех такие шикарные квартиры?

— Нет, конечно, — усмехнулся Петя. — Я один тут две квартиры объединил, пробив в потолке ход и поставив лестницу.

— М-м, ты строитель?

— Дизайнер. Интерьерный, но мне нравится заниматься и ландшафтом. Здесь я все делал сам, так что ты права, я строитель… почти.

— Сам, — повторила Аля задумчиво. — Во даешь! А квартиры? Купил?

— На первом этаже жил мой родной дед, а над ним — древняя и одинокая старушка, настоящая интеллигентка голубой крови. Не хотелось ей уходить в дом престарелых, она предложила досмотреть ее за право наследования.

— И ты досматривал?!! — вытаращилась Аля. — Ты?!

— Да. А что тебя удивляет? Ухаживать за человеком, которого любишь, нетрудно. Я приносил еду, лекарства, учил пользоваться гаджетами, а она меня развлекала, бабуля много знала.

— Вообще-то сложно представить мужчину, который выносит судно из-под старушки, причем чужой.

— А я и не выносил. К тому же она была для меня роднее родных. Бабуля меня водила в школу и в художку, в бассейне мы с ней вместе плавали. Когда я вырос, нанял женщину из соседнего подъезда убирать и готовить, а перед смертью — профессиональную сиделку-медсестру. Дед постоянно ее навещал, в карты резался с ней, о жизни болтал и о политике. У нас была классная компания.

Для нее Петя открылся с другой стороны, а первое впечатление было не очень. А чего она, собственно, хотела? Заявилась в его дом нагишом, прикрытая почти фиговым листом — чехлом от сиденья, заявилась с Ником, которого она знала всего несколько часов, к абсолютно незнакомому молодому парню. Какое о ней мнение должно быть? Но Петя помог, реально помог. Да ведь он хороший человек, только сам об этом не знает.

— Нанял… — произнесла Аля, улыбаясь от мысли, что она везучая. — Интересно, откуда у тебя деньги?

— Заработал. Люди любят красоту, не всегда они могут ее создать, тогда приглашают меня. А тебя, я вижу, интересуют только деньги, как девяносто девять процентов молодых красивых девиц.

— Не только. И квартира. У тебя она большая, мне подходит.

— Чего-чего? Ха! Ей подходит… Уморила. Огорчу: ты не подходишь мне.

— Ты же не знаешь меня. Я очень хорошая.

— Хорошие девушки не ложатся в постель с первым встречным, тем более имея двух малолетних детей.

Он думал, уколол ее, но Алька не из тех, кто реагирует на всякую чепуху, тем более Петя действительно не знает ее и причин, побудивших ввязаться в авантюру. С невероятным азартом, смеясь, она приоткрыла свои секреты:

— А я и не собиралась ложиться, еще чего! Тося всегда на стреме, я незаметно делала вызов, это был сигнал ей, чтобы слала эсэмэски от разгневанного папочки-миллионера, которого у меня, естественно, не было и нет. Но представлялась я всегда дочерью магната. Так вот, Тося слала эсэмэски, а я их тут же показывала бойфренду! По тексту становилось понятно, что мой папа разгневан и отправил следить за мной легион крутых парней, способных по его звонку разнести в пух и прах место, где меня удерживают.

Реакция у Пети неожиданная: вместо того, чтобы посмеяться, он смотрел на нее с зоологическим интересом:

— Ну, даешь… И что, эта твоя хрень с эсэмэсками работает?

— Ха! Из трех случаев ни разу не было сбоя, все мужики пугались до смерти, но… контингент мне попадался неподходящий, я разрывала знакомство.

— Не пойму, ты правда дура или просто больная?

— На твое усмотрение, — вовсе не обиделась Алька.

— Принято. Скажи, а зачем ты все это делаешь? Должна же быть какая-то цель? Одна мне ясна: деньги, да? К твоему сожалению, я не настолько богат, чтобы удовлетворить твои потребности, тебе напрямую к олигархам. А еще? Ага, квартира. А что-нибудь более глобальное стоит за твоими безумными поступками? Или это все твои запросы?

Кажется, она немного перебрала и отпугнула. Одарив его снисходительной улыбкой, Аля зачастила подкупающе искренне, правда, немного сбивчиво:

— У тебя неверное представление обо мне, это моя вина, тут я не спорю. Ты отличный парень, согласился помочь… а я привыкла рассчитывать только на Тосю, больше не на кого. Просто сложились обстоятельства… когда узнаешь правду, то поймешь и мои поступки…

— Вряд ли. Не пойму.

Алька мигом скисла: какой категоричный! И производит впечатление такого правильного, такого безупречного, что плюнуть хочется. Черт, а она хотела с ним по-честному… зря хотела. Досаду Аля спрятала глубоко внутрь, пытаясь все же наладить контакт:

— Ты же ничего не знаешь…

— А зачем знать? Мне не нравятся всадники.

— Всадники? Что ты имеешь в виду?

— Тенденцию.

— Не понимаю.

— В Древнем Риме всадники были элитой общества. Всегда верхом на коне в эффектной экипировке, всегда рядом с царем — они охраняли цезаря и патрициев, конечно, всадники вызывали зависть. Каждый здоровый и молодой мужчина из плебеев мечтал проехаться на лошади в качестве личной охраны царя. Всадники гордились своим положением, происхождением, богатством, почетом, который им оказывали граждане. Были они тщеславными. Но поначалу их звали иначе. Еще Ромул, один из братьев-основателей Рима, учредил отряд телохранителей-целеров, они повсюду сопровождали своего царя, всего их было триста по примеру лакедемонян, у которых стража царя насчитывала триста именитых юношей, готовых умереть за него. Ты наверняка слышала или смотрела фильм «Триста спартанцев»? Они защищали их раненого царя своими телами. Все они погибли.

— Ты думаешь, я безнадежная тундра?

— Иногда. Спартанцы вошли в историю непобежденными героями. А в отряд Ромула и последующие центурии входили представители плебейских родов. Римляне называли целерами плебеев, готовых к мгновенному и быстрому исполнению службы и приказов. Вначале попасть на весьма почетную службу могли только богатые плебеи, они сами обеспечивали себя всем необходимым — конем, оружием, одеждой, это были прекрасные бойцы. Но шло время, и требовалось все больше воинов, а человек на коне боеспособней пешего бойца. Тогда-то и появилась возможность у бедных плебеев повысить свой статус и поступить на службу, этим воинам уже выдавали деньги из казны на покупку коня и экипировку. Теперь сама суть…

— И в чем же она?

— Плебеев допустили до высшего эшелона власти, в сущности, случился переворот на социальной платформе, ведь те, кому властелин доверяет свою жизнь, пользуются его особым расположением, а значит, способны влиять на него. Власть — самая мощная страсть, потому что дарит деньги, привилегии, исполнение желаний, повышает самооценку, разрешает многое из того, что под запретом морали. И к этой власти могли теперь пробиться граждане из низшего звена, маргиналы. Невозможное стало возможным, ради этого кандидаты готовы были на все — украсть, убить, стравить, предать, лишь бы стать всадником, а не пешим. Думаю, отсюда и появились выражения «я на коне», «главное, вскочить на коня», «вскочить в седло». Образовалось новое сословие, оно задало тон на многие века вперед, научив потомков на своем примере ставить перед собой цель и нестись к ней галопом, хладнокровно давя и сметая всех, кто мешает. Кстати, всадником был Понтий Пилат, распявший Иисуса Христа. Характерная для этого сословия черта: понимать, что перед тобой невиновный человек, и позволить распять, убить его только ради собственного спокойствия.