тебе помогаю и помогала с Кириллом? Вот так ты мне говоришь спасибо?

— Юра тебе кто, дальний родственник, чтобы ты так за него вступалась? Он психопат, страдающий биполярным расстройством, пусть лучше лечится, а не ко мне приходит. А судя по тебе, это заразно. Иди сходи к врачу вместе с ним.

— Если ты меня, хоть капельку любишь и уважаешь, то извинишься перед ним. И вы начнете снова, тихими шажочками, пытаться построить семью.

— Мам, у тебя там всё хорошо с головой? Я тебя не узнаю. Ты как с Дмитрием начала жить, так разум и поехал. Давай так, ты успокоишься, а потом звони в любое время. Сейчас, я не собираюсь вести с тобой диалог. Ты в неадекватном состоянии!

Кладу трубку и тут же набираю Сашу. Так легко далось нажатие пальцем на его имя.

— Настя? — Удивленно спрашивает.

— Еще раз — привет.

— Что-то случилось?

— Просьба есть одна…

— Ух-ты, только начали налаживать контакт, а уже просьба. — Шутит, а затем становится резко серьезным. — Говори.

— Мне надо немного информации найти.

— О твоём Д’Артаньяне?

— Как ты…

— Я уже немного знаю о нём. Хочешь, можем обсудить завтра? Или можешь приехать ко мне.

— Завтра! — Как-то слишком возбужденно выкрикиваю. Одна мысль о том, что мы можем остаться с Дроновым наедине, да еще и в его квартире, безумно пугает. Именно поэтому реагирую, как ошпаренная.

— До завтра, Настя.

И вот, мы сидим за столиком, пока Арина и Кирилл бегают с аниматором. Они играют с шариками, прыгают на батутах, скатываются с горок. Детский смех звучит эхом в, почти пустом, небольшом игровом центре.

Мы же с Сашей насупившись рассматривает листки А4. Что-то же должно быть. Не может мама просто так стоять стеной за Юру! В конечном итоге, Дронов устало откидывает бумаги в сторону и смотрит на меня.

— Откуда он вообще взялся? Как вы познакомились? Давай начнем с самого начала.

— Всё банально. Я завтракала в кафе, а он подсел познакомиться. Не было ничего необычного, кроме, конечно же того, что кто-то в наше время еще умеет знакомиться вне интернета.

— Как его приняли родственники?

— Тепло… — Хмурюсь и пожимаю плечами. — Они были просто рады тому, что у меня кто-то появился. — Вижу, как Саша сжимает руки в кулак. Ну что уж тут злиться? Сам виноват. — Хотя…

— Что? — Оживился мужчина.

— Юра очень странно переглянулся пару раз с Дмитрием. Знаешь… Это выглядело так, как будто бы они были знакомы. И тот пытался подтолкнуть на действия взглядом. Но мне могло показаться.

Саша сразу же набирает чей-то номер и просит прислать файлы на отца Юры. Так как в тех бумагах, что у нас были, было сказано только про мать. Петренко Ольга Владимировна. Девичья фамилия — Молчанова. Была в браке трижды. Учитель географии на пенсии.

Быстро пробегаюсь глазами по документам еще раз и моё внимание привлекает одно «но». Юра сменил фамилию за месяц до нашего знакомства.

— Дай бумагу, где написано про маму. — Командую. Саша тут же передаёт листок, и я тыкаю пальцем в буквы. — Он сменил свою фамилию, на девичью мамы. Только вот зачем?

Саша открывает файл, который ему только что прислали. И еле слышно читает себе под нос.

— Павел Иванович Ильинский. Слесарь, живет в Звенигороде.

— Стоп. — Пучу глаза. — Еще раз, какая фамилия?

— Ильинский.

— Так вот оно что! Ты посмотри, там про братьев и сестёр ничего не написано?

— Брат есть. И сестра. Но женщина скончалась семь лет назад. Получается только брат остался.

— Дмитрий?

— Он самый.

— Юра племянник Дмитрия, ухажёра мамы. Только вот для чего проводить эти спецоперации, мне не понятно. Устроили авторский спектакль какой-то и меня заставляют в нём учувствовать!

— Я видел твою маму. Тогда в кафе. Под её шёлковым шарфом, был скрыт огромный буро малиновый синяк. Может поговоришь с ней?

— Думаешь он её…

— Не могу утверждать, но предполагаю. Скорее всего за твои разборки с племянником получает она, раз так пристала с этим олухом. Он к ним бежит, потому что понимает, так окажут поддержку и давление на тебя. Неужели ты так сильно ему понравилась, что он готов идти до конца?

— Не можешь поверить в то, что я могу кому-то сильно нравиться? — Обижаюсь немного.

— Не могу поверить, что кто-то не слышит меня и продолжает ходить к тебе. Я, знаешь ли, ему доходчиво всё объяснил. И не раз. Он от меня бежал в слюнях и соплях, как маленькая девочка и что я вижу? Самоубийца снова на поле боя. Прям борец!

— Я поговорить с мамой должна. Отвезешь нас с Кириллом домой?

— Я отвезу ребенка домой, а тебя к матери.

— Ладно.

И это всё решилось в один момент. Вот Кирюшу и Арину забирают Ба и Лев Борисович, а уже через минуту, мы мчимся с Дроновым по шоссе в направлении квартиры, в которой живёт мама.

Меня всю трясет от адреналина. Я думала, что моим семейным разборкам давно уже пришёл конец. Мы жили в семейной идиллии до недавнего времени. Как говорится, чудес не случается. Не в моём случае точно. И мы снова возвращаемся к тому, с чего начинали.

Захожу в квартиру и слышу лишь тихое жужжание швейной машинки в зале. Как я и предполагала, мама одна дома, и никто нам не сможет помешать. Без раздумья залетаю в зал, а мама вздрагивает от моего резкого появления.

Я приветствиями обмениваться не спешу. Сразу же открываю бывшую комнату бабушки и Вики. Там разбросаны мужские вещи, которые узнаю. Явно не готовились к моему приезду. Так бы шмотки точно спрятали. На комоде парфюм Юры, которым он пользуется каждый день. Сомнений больше не остаётся никаких.

— Я увидела достаточно, чтобы сделать выводы. — Грубо начинаю. — А теперь рассказывай.

— Не понимаю, о чем ты? — Женщина делает вид невинной овцы.

— Давай тогда я тебе расскажу то, о чем ты и так прекрасно знаешь. Твой жирный ублюдок манипуляциями заставил тебя прописать себя и племянника в квартире. — Это мы выяснили с Дроновым по дороге к маме. — Ба наша, давно уже выписалась из этой квартиры и прописалась к Льву Борисовичу. Викой можно так же играть, как и тобой. Словно куклой марионеткой во время спектакля. Осталась я и мой несовершеннолетний сын. С квартирой ничего нельзя сделать, пока ребенку не исполнится восемнадцать. Твой недоумок решил, что с помощью Юры сможет достичь желаемого. Как? Наверное, спросишь ты.

— Насть, перестань нести чушь. Я их прописала временно. — Робко решила вмешаться мама в монолог, но я ее даже слушать не хотела. Видела,