— Богдан Анатольевич!

Вот упертая-то какая!

— Господи, Тенева, ты невыносима. Хорошо. Кира сегодня буду игнорировать.

Возможно.

— Спасибо. Я с ним позже поговорю и всё объясню.

— Объяснишь, что он милый, но от мысли с ним переспать тебя мутит?

На том конце провода запыхтели.

— Нет, вы, как всегда, ошибаетесь, Богдан Анатольевич! Меня в принципе от мысли переспать с любым мужчиной мутит. И с вами тоже! Сильно! Безмерно! Достаточно понятно выражаюсь?!

— Вполне. Ева Леонидовна, вы лесбиянка?

Тихое рычание через прикрытый женской ладошкой динамик. Оказывается, мне не надо быть с ней рядом, чтобы её видеть.

— А не отвечу! Мучайтесь!

— Ева, я в пятницу вернусь и представляешь, как потом будешь мучиться ты?

— Уже боюсь. До свидания, Богдан Анатольевич.

И зараза трубку бросила.

Конечно, я могу перезвонить и даже слетать на пару часиков к этой невоспитанный даме для прояснения, но …

Я этого не сделаю.

Мне известно, чем закончится эта разборка, а её вон … мутит… сильно и безмерно.

Додумать и даже допредставлять тонкие лодыжки моей помощницы в моих руках мне не дали.

Короткий стук в двери, и мир явил моему взору ещё одну падшую душу.

Богдан

— Дан, — недовольно начала Тихомирова. — Ну ты совсем! Я тебя в фойе как дурочка уже с полчаса жду, а ты тут валяешься. Спишь что ли?!

Умер лучше бы, но, сука, сволочная совесть вопреки прогнозам моей помощницы периодами выглядывала из своего укрытия. И вот результат!

— Роксана, и тебе с добрым утром! — холодно отвечаю девушке, что вальяжно обошла мой номер по кругу и уселась в кресло.

— Не доброе! Господи, что за номер у тебя? Будто для рабочего с завода.

Хмыкнул.

— Ну а я кто? Рабочий.

Теперь ухмыльнулась Рокси.

— Ой, Дан, не надо себя равнять с этой челядью.

Девушка, перекинув роскошную массу черных волос — генный подарок от родной матери-цыганки, томным взглядом уставилась на моё тело.

На мне, кроме спортивок, ничего не было, так как до звонка Евы я собирался на тренировку в зал при отеле.

— Роксана, не надо на меня растрачивать свои чары. Трахаться с тобой я больше не планирую.

Девчонка обиженно надула пухлые губы, превращаясь за миг в расстроенную моим отказом брошенку.

— Ну Дан. Ведь тогда нам понравилось!

— Не знаю, как тебе? А я нихуя не помню, Рокс, так что … не могу с тобой согласиться.

Нашёл спортивную футболку и кроссовки, начиная поскорее одеваться. Единственный плюс моей невесты — она спокойно реагировала на мои разнообразные шрамы, так что я мог спокойно ходить перед ней хоть голым.

— Ой, милый! Не надо меня стесняться! В наше время можно за определенную сумму денег избавиться от всех этих, — указательным пальцем обвела в воздухе вокруг левой части моего тела, — следов прошлого.

— Они мне дороги. Как память.

— Ну Дан, это же некрасиво … такое роскошное тело и …

— Роксана!

Девчонка тут же замолчала.

— Тебе не кажется, что ты забываешься??!

Вся гламурность разом слетела с милого личика этой куклы.

— То, что ты моя невеста и меньше чем через месяц станешь моей женой, ничего не меняет, как и тот факт, что я могу отказаться от этой невыгодной для меня сделки.

— Ага! Невыгодной! — тут же ощетинилась Рокси. — Ты получаешь миллиард моего отца и бонусом всё его влияние.

— А ещё тебя неразумную в жёны и проблемы предвыборной компании твоего папаши. Охренеть какие антибонусы! Тебе не кажется?

Девчонка фурией подскочила с кресла. Её длинные почти до ягодиц волосы взметнулись вокруг меня чёрным облаком, когда она подлетела ко мне, тыча пальчиком в грудь.

— Аренский, ты сука! Да ты, блять, и так никому не нужен! Секс с тобой, отморозком, то ещё удовольствие. Для избранных. Женщина хочет тепла и ласки, это называется прелюдия.

Я устал. Во всех смыслах. И тут даже совесть меня не заставит стерпеть.

— Ты, милая моя, не волнуйся. Тебя никто не заставляет, — перехватывая её руку, сжал с необходимой силой, чтобы намекнуть, чем может закончиться её громкое выступление.

— Да больно надо! — сквозь зубы цедит девчонка, пытаясь вырвать своё запястье. — Ай, изверг, больно! Пусти!

— Пущу, но на будущее, не надо в меня пальцами тыкать и думать, что я тут только ради чего-то светлого.

Карие глаза Рокси наполнились раздражением.

— А как же наследник? Не желаешь для своей кондитерской империи пухлощёкого бутуза?

— От тебя что ли? — откидывая женскую руку и всю её в сторону, уточнил я холодно, но и с издёвкой в голосе.

— От законной супруги, — гордо продекламировала Роксана Тихомирова, опуская своё прокачанный зад обратно в кресло.

Надеюсь, мне только кажется, что этот ребёнок двадцати двух годов нихрена не понял из всего сказанного мною.

Оглядывая всю её, я остро и уже не в ПЕРВЫЙ раз жалел о своём порыве благородства и самопожертвования. Теперь идея жениться и обзавестись официальной семьёй не казалась мне такой прекрасной, даже тот факт, что совмещаю сразу несколько важных пунктов, уже должным образом не радует.

Не люблю быть должником, но, сука, в этом случае можно было бы и побыть!

— Что молчишь? Решился-таки родить ребёнка, сына? — прямо радостно спросила Тихомирова.

Обработали девочку «умы» её семейства: ко мне прислали, детей хотят, дабы привязать меня прочнее.

— Роксана, дети меня не остановят, так что не стоит портить фигуру.

Она недовольно передёрнула плечами, но не сдавалась.

— Да, а кто тебе ещё родит-то?! Бастарда? Кто? Может, твоя новая помощница? Говорят, ты с неё глаз не сводишь.

Внутри груди что-то щёлкнуло. Неприятно.

Упоминание Евы в устах моей невесты было плохим знаком, а ещё я догадывался, откуда ветер дует.

Мой расстроенный друг решил напомнить, что у меня тут обязательства на целый ёбаный во все его нули миллиард.

Неспешно завязал шнурки на кроссовках, обдумывая, как бы покороче и менее матерно послать Роксану.

— О! Растёшь, девочка! Уже секретарши тебя бедненькую пугают. Так я тебе больше скажу — там девок много, даже осталась на испытательный срок страстная любовница бывшего босса. Вообще-то выбор есть.