— Дай Бог, чтобы это так и осталось между нами еще на многие-многие годы.

— Конечно, останется, Степа! Конечно, останется! Ты разве забыл, что у нас же с тобой любовь с первого взгляда…

— И в этом виноват мой старший брат Андрей! — лукаво заметил он.

— Дай Бог ему здоровья на долгие годы!

В длинном гулком коридоре раздались частые шаги.

— А вот и наша Ксюша спешит! — улыбнувшись, посмотрел на растерянное лицо супруги Степан Петрович.

— Спасибо тебе, Степа, за эти несколько минут счастья… — прошептала Ольга Павловна. — И не забудь, прошу, умоляю тебя, о своем обещании! — с игривой улыбкой многозначительно напомнила она.

— Можешь не напоминать, — ответил он, улыбнувшись, — я и так весь на взводе, как после команды «Торпеды — к бою!» в томительном ожидании команды «Пуск!»…

— Эх ты, командир миноносца! Ты что же, Степа, и во время боя с германскими миноносцами в Рижском заливе думал о том же? — лукаво хихикнула она.

— А я во время каждого боя только об этом и думал, за что и получал ордена! — огрызнулся он.

Ольга Павловна прижалась к нему:

— Ну что же ты обижаешься, Степа? Ты же ведь сам первым применил свои профессиональные термины…

Тот снисходительно усмехнулся:

— Я же просто привел их для сравнения. Ведь торпедная атака — высшая форма напряжения для офицера миноносца, а тем более его командира.

— У нас, женщин, тоже бывают свои высшие формы напряжения… — прошептала та. — И их даже не с чем сравнить, милый…

И она, как-то таинственно и в то же время многозначительно глянув на него, отстранилась, услышав приближающиеся к двери каюты торопливые шаги дочери.

* * *

В самом конце декабря командующий Русской эскадрой вице-адмирал Кедров собрал на флагманском крейсере «Генерал Корнилов» ее руководящий состав.

— Довожу до вашего сведения, господа, что первого января, сразу же после встречи Нового, тысяча девятьсот двадцать первого, года я убываю в Париж на французском крейсере для переговоров о дальнейшей судьбе Русской эскадры. Это вызвано тем, что во французском правительстве преобладает мнение о необходимости ее ликвидировать с целью передачи кораблей французскому флоту.

Раздались негодующие возгласы адмиралов и офицеров. Переждав, когда те изольют свое возмущение, командующий продолжил:

— Основанием этому мнению послужило обещание, якобы данное французам главнокомандующим генералом Врангелем о залоге кораблей эскадры в виде компенсации затрат на содержание их экипажей и членов их семей, а также воспитанников Морского корпуса, который еще только предстоит обустроить на новом месте. Я отдаю себе отчет в том, что это содержание, безусловно, требует значительных средств, но не настолько же, чтобы передать французам все корабли эскадры. — Среди присутствующих на совещании опять возникло движение. — Во всяком случае, мне представляется, что будет вполне достаточно в виде компенсации этих затрат передачи французам плавучей мастерской «Кронштадт», которой они очень интересуются, и нескольких транспортов, но только не боевых кораблей.

Присутствующие согласно закивали головами.

— Поэтому я и вынужден покинуть эскадру, чтобы на месте, а не по телеграфу, решить в Париже эти непростые вопросы. Ведь мы с вами покидали Севастополь именно потому, что рассчитывали продолжить нашу борьбу с большевиками. Не так ли, господа?

— Конечно, так, Михаил Александрович!

— Другого и быть не может!

— Непременно! — раздались дружные голоса адмиралов и офицеров.

Командующий окинул присутствующих удовлетворенным взглядом и поднял руку, требуя внимания.

— На время моего отсутствия, — продолжил он, — обязанности командующего эскадрой будет исполнять контр-адмирал Беренс*, а начальника штаба эскадры вместо отъезжающего вместе со мной контр-адмирала Машукова — контр-адмирал Тихменёв.

Те встали, коротко ответив: «Есть!»

— Садитесь, господа! У кого из вас есть ко мне вопросы, господа офицеры?

— Где, по вашему мнению, Михаил Александрович, будут в дальнейшем размещаться семьи офицеров? — встал командир линкора «Генерал Алексеев» капитан 1-го ранга Федяевский и уточнил: — После, разумеется, снятия карантина.

— Вполне справедливый вопрос, Иван Кириллович. В связи с этим у меня есть предложение: после прихода в Бизерту линейного корабля «Георгий Победоносец», который задержался в Галлиполи в связи с высадкой с него войск и для обслуживания нашей армии, привести в порядок его каюты и палубы для размещения семей офицеров эскадры. Ведь как боевой корабль он практически потерял всякое значение. А вот для размещения на нем семей офицеров, учитывая его большие размеры, он будет, как мне представляется, незаменим.

— Отличное предложение, Михаил Александрович! — согласился Федяевский, поддержанный присутствующими.

— А на освободившийся пассажирский пароход «Великий князь Константин» будут переведены матросы, изъявившие желание вернуться в Россию. Я же в этом вопросе буду действовать в полном соответствии с принципом: баба с воза — кобыле легче. А таких, по моим данным, набралось около тысячи человек. — Раздались возгласы удивления. — Пусть порадуются своему возвращению на родину в фильтрационных лагерях большевиков, — усмехнулся адмирал. — В то же время сокращение в связи с этим численности команд кораблей существенного значения не имеет, так как им, как вы, конечно, знаете, категорически запрещено выходить в море и вообще покидать рейд Бизерты. К тому же французское командование горячо поддержало это наше предложение ввиду его панической боязни распространения так называемой большевистской заразы.

Раздался сдержанный смех присутствующих.

Со своего места поднялся вице-адмирал Герасимов:

— Меня же, Михаил Александрович, интересует будущее Севастопольского Морского корпуса. В вашем, разумеется, видении. Ведь от этого зависит судьба сотен его воспитанников, среди кадет которого много и мальчиков-сирот…

Среди мужественных мужчин, находившихся в каюте командующего и не единожды смотревших в глаза смерти в схватках с врагами их Отечества, раздались сочувственные вздохи. Их настроение почувствовал и сам командующий.

— Это очень важный вопрос, Александр Михайлович, и я со всей ответственностью заявляю, что Севастопольский Морской корпус будет непременно возрожден! — По кабинету прошелестели возгласы удовлетворения. — Я уже переговорил по этому поводу с морским префектом Бизерты, и он согласился предоставить для этого один из разоруженных фортов по нашему выбору. — Глаза адмиралов и офицеров засветились радостью. — Поэтому вам, Александр Михайлович, необходимо создать соответствующую комиссию и приступить к выбору места размещения как воспитанников Морского корпуса, так и его обслуживающего персонала.

— Я, Михаил Александрович, чрезвычайно рад вашему столь обнадеживающему нас заявлению и немедленно приступаю к исполнению ваших указаний!