Разбитая физиономия Ленчика задергалась от ужаса.

– Я понял, понял, начальник.

– Бегом, на хрен, в машину! Семенов, проверь, чтоб все тут чисто было. И портупею не забудь. Ты же, бля, Семенов, сотрудник правопорядка при исполнении служебных обязанностей, бля!

Гомон голосов за столом становился все сильнее. Гости Артура перешли на коньяк.

– Друзья мои, – встал из-за стола именинник, – я бы хотел почтить память тех, кто в отличие от меня не дожил до этого дня. Многие из них были нашими общими знакомыми. Мы должны помнить их поименно: Арсен Микеладзе, Автандил Чихладзе, Отари Квантришвили, Гиви Берадзе, Гаик Геворкян, Реваз Гамцемлидзе. Мир их праху.

Память погибших товарищей почтили вставанием. Застольный разговор после этого сам собой перешел на больную тему.

– Да, нелегко нам сейчас приходится, – закурив сигару и побалтывая в бокале коньяк, сказал Валера Кутаисский. – Молодняк пришел наглый, без понятий, без уважения. Артур, сколько мы с тобой по пересылкам да централам мотались? Сколько хозяев да кумов перевидали? А эти что? Еще вчера по балкам бегали, барыг трясли, а сегодня уже, глядишь, рыжуху на шею повесили, волыну за пазуху, и давайте, мол, родские, отваливайте. Положение в обществе заслужить надо. Мы сколько здоровья по хатам оставили? И косяков за нами нет.

– Это верно, – согласился Гурам, – молодняк учить надо.

– Да ведь они не хотят учиться, – заметил посерьезневший Артур. – Недавно ко мне один такой приходил. У самого здоровья вагон с маленькой тележкой, да еще двое быков за спиной маячат. Дай нам, Артур, рекомендацию. И нагло так, буром прет. Я ему говорю: погоди, мил человек, такие дела с кондачка не решаются. Расскажи мне – откуда ты сам, по чем бегаешь, где сидел, что в зоне делал?

– Да баклан небось какой-нибудь? – пренебрежительно отозвался Валера Кутаисский.

– Так и оказалось. Тракторист деревенский, сел по бакланке, у хозяина мужиком был, упирался рогами. На вольняшку попал не по звонку, а по амнистии. В общем, косяков на нем висит, как игрушек на новогодней елке. Объяснил я ему, как мог, доступно, что при такой биографии никаких претензий на сан быть не может. Так он меня своими торпедами начал пугать. Расстались врагами. Хотел руку на меня поднять, щенок паршивый, да, видно, не посмел.

– Смотри, Артур, – дружески предостерег Гурам, – от этих отмороженных можно ждать всего, чего угодно. Помнишь, как Марика зарезали? Тоже какой-то отморозок в друзья к нему набивался. А когда получил от ворот поворот, Марику тесак в грудь вогнал.

– Это еще не все, – вздохнув, сказал Артур. – Пару дней назад вижу этого тракториста в джипе, здоровенном таком, как трамвай. Узнаю, что все-таки кто-то дал ему рекомендацию и он вот-вот получит сан.

Тяжело пыхтя сигарой, Валера Кутаисский откинулся на спинку стула:

– Я давно предупреждал, что нельзя пускать дело на самотек. Чего греха таить, есть среди нас люди, которые готовы торговать за бабки коронами.

– Шурик Захар все на пиковую масть валит, – с горечью сказал Гурам, – а славяне будто бы ни при чем.

– Захар хоть и уважаемый человек, но ошибается, – покачал головой Валера Кутаисский. – Чертей везде хватает, порча никого стороной не обошла. Но у меня есть одна идея. Хочу предложить ее на следующем большом сходняке.

– Что за идея? – поинтересовался Слава Соболь.

– Надо, чтобы рекомендации давали не меньше десяти бродяг. Вот тогда положенцем станет человек действительно достойный, а не то, что ныне – мужичье от сохи. Слава богу, за последнее время мы их немного утихомирили, заставили понятия уважать. Отмороженные, они ведь тоже на зону попадают, а там мы хозяева. Бычье отвязанное поутихло.

– Жаль только, на воле никак не могут утихомириться.

– Ничего, – улыбнулся Валера Кутаисский, пыхнув сигарой, – мы над этим работаем. Верно, Артур?

– Было бы очень, очень хорошо поскорее уладить все вопросы, – положив на бутерброд ложку черной икры, заметил Боря Туз. – Большому бизнесу нужно спокойствие. Да, спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Банковская сфера не может развиваться в условиях нестабильности. К сожалению, власть в этой стране пока не может предложить нам ничего конструктивного. Вы посмотрите, нет, вы посмотрите, что происходит – мы по уши увязли в Чечне.

– Не мы, – уточнил Гурам, – а они.

– А какая разница? – резонно возразил Боря Туз. – Хотим мы этого или не хотим, но основная крыша у нас – государство. Государство определяет правила игры, а из этого следует все остальное.

– Боря, – с неудовольствием сказал Гурам, – ты умный человек, ты сделал много бабок, мы тебя уважаем за это, но иногда ты говоришь такие вещи, которых я не понимаю. Государство – это огромная прожорливая армия трусливых чинуш. Я ведь не только о тех говорю, которые сидят в исполкомовских кабинетах и во всяких там правительствах. Я и о тех, которые в погонах ходят. Им нужно только одного – денег.

– А если этого мало? – спросил Артур.

– Тогда им нужно много денег, – невозмутимо ответил Гурам. – Разница только в количестве.

– Извини, Гурамчик, – покачал головой Боря, – но мне кажется, что ты близоруко смотришь на вещи. Ты уж не обижайся, пожалуйста. Я сейчас, да, я сейчас объясню, как я все это вижу. Несколько лет назад государство впервые за долгие годы дало нам свободно вздохнуть. Многие этим воспользовались. Например, мы с тобой. Но ведь решение об этом было принято наверху. Да, да, наверху. И остались там в большинстве своем те, кто и был раньше. Согласись, Гурамчик, что это так. Они просто сменили маски. Поняли, что на идеях Ильича далеко не уедешь. Решили, что надо дать людям заработать и после этого стричь их как овец. Сейчас они этим и занимаются. Ты уж мне поверь, я бывал во многих коридорах.

Гурам хмыкнул:

– Ну и что? Я тоже бывал. Приходилось даже носить бумагу в конвертах.

– А! – обрадованно воскликнул Боря Туз. – Вот видишь, ты подтверждаешь мою мысль – государство устанавливает правила игры. А мы ему подчиняемся. Тех, кто не хочет подчиняться, оно рано или поздно убирает. Вспомни Отарика.

– А при чем тут Отарик? – недовольно спросил Валера Кутаисский. – Он был наш и никакое государство не грел.

– Именно об этом я и говорю, – с горячностью произнес Боря. – Обратите внимание – Отарик был человек серьезный. Создал собственную структуру. А государство решило, что он захотел слишком много свободы. И где теперь Отарик?

– Так ты думаешь, это дело рук… – начал Гурам.

– Именно так, именно так. Кто же еще мог стоять за убийством Отарика? Он же никому не переходил дорогу, кроме государства. Кто-то, наверное, в кремлевском кабинете решил, что Отарик стал слишком много весить. Из этого был сделан простой вывод.

– Не знаю, – засомневался Валера Кутаисский. – Я наводил справки, менты об этом ничего не знают. Если только это не…