Борт катера звездного класса, приоритет рейса неизвестен (статус по умолчанию 0-1), первый день полета

– Ну что, теперь расскажешь, куда мы летим? – спросила Журова у трутня. В ядовитой атмосфере командного отсека голос ее звучал неестественно – словно сперва записанный на диктофон, а потом прокрученный с небольшим ускорением. Человек вроде Маши не прожил бы здесь и минуты, безопасными для Насти были максимум четверть часа.

– Я бы на твоем месте не таскал пистолет за поясом, – бросил вместо ответа ее собеседник, неспешно разворачиваясь к Журовой вместе с… ну, пусть будет «с пилотским креслом», хотя конструкция, на которой восседал Чужой в своем естественном, монструозном обличье, больше напоминала гигантскую булавку, на которую трутень был наколот, словно редкое насекомое в коллекции не в меру везучего энтомолога. – ТТ славится самопроизвольным выстрелом.

– Я не держу патрон в патроннике, – отмахнулась от замечания Настя. – Да и куда прикажешь мне его деть?

– Оставь здесь, у меня, – предложил Чужой.

– Перебьешься!

Пистолет на борт катера пронесла Маша – Настя даже не заметила как. А вот от трутня контрабанда не укрылась, и едва закрывшийся люк отгородил от улетающей троицы провожающих – Безбородову и еще двух офицеров, лейтенанта и аж целого полковника, Чужой, пребывавший тогда еще в личине Артема, требовательно протянул руку к стриженой.

– ТТ отдай.

– Не отдам! – попятилась Маша, но в тесном шлюзе отступать ей было особо некуда. Съежившаяся, в забавном джинсовом комбинезончике с вышитой на коленке розочкой она казалась сейчас даже младше своих шестнадцати лет – ну, совсем девочкой.

– Ты же даже не стреляла из такого никогда! – недовольно скривился «Борисов». – И сама покалечишься, и других покалечишь. Отдай!

– Нет, – упрямо мотнула головой стриженая.

– Тогда никуда не полетишь, – развел руками трутень.

– Как это не полечу? – растерялась Маша. – Я вам нужна! Мне Наталья Сергеевна все объяснила!

– Вот перед Натальей Сергеевной и будешь оправдываться, – заявил «Артем», явно собираясь снова открыть внешний люк.

– Я же вам нужна! – затравленно зыркнув на него, повторила девочка, затем повернулась к Насте. – Скажи ему!

– Нужна, – не позволил Журовой вставить и слова «Борисов». – И только поэтому я столь терпелив. Пока терпелив. Смутьяны мне на борту не нужны – вреда от них больше, чем пользы. Либо подчиняйся дисциплине – либо оставайся. Настя справится с миссией и без тебя. Ты же и сама это понимаешь, верно? – выразительно приподнял он брови.

Журовой аргумент трутня показался не слишком убедительным – что значит, справится и без тебя?! – но на Машу он неожиданно подействовал. Достав пистолет – смотревшая в этот момент на «Артема», Настя так и не поняла, где именно стриженая его прятала (все ж таки не иголка!) – девочка с недовольной гримасой протянула его рукоятью вперед. Правда, вовсе не «Борисову».

– Отдам, но только ей! – заявила Маша, буквально впихивая оружие в ладонь Журовой. – К ней вопросов нет? Она из такого стреляла – я сама видела! – вроде и с вызовом, но при том словно сама отчасти пугаясь собственной наглости, бросила стриженая.

Трутень перевел взгляд на Настю. Прищурившись, размышлял пару секунд. Журова машинально спрятала пистолет за спину, но, осознав, что делает, и решив, что это выглядит нелепо, руку с оружием опустила.

– К ней – нет, – заявил между тем «Артем». – Настя на своих ошибках учится… Надеюсь. Что ж, добро пожаловать на борт!

…– Ты такая же, как он? – спросила Журову Маша.

Они обе сидели на полу в отведенном им трутнем помещении корабля, шестиугольном, с пятью зеркальными стенами – до боли напоминавшем каюту, в которой когда-то давным-давно Настя путешествовала в компании Марины, Джулии, Кости и Артема. Да, Артем – настоящий Артем – тогда еще был жив. А вот под Костиной личиной прятался трутень. Марина же была обречена, хотя и не подозревала об этом: монстр ввел ей токсин – недоработанный и не суливший жертве ничего, кроме мучительной смерти. Впрочем, неизвестно еще, кому повезло больше: Марине, покинувшей этот мир человеком, или Насте с той же Джулией, переступившим Порог…

– Что? – с усилием выныривая из плена нахлынувших воспоминаний, переспросила Журова.

– Ты такая же, как он? – повторила свой вопрос стриженая. Обхватив руками согнутые колени, она сидела на максимально возможном удалении от Насти – прямо как Костя от Артема в том, прошлом полете – и для того, чтобы быть услышанной, ей приходилось напрягать голос. Справа от Маши располагалась дверь санузла, слева – заполненная дымом арка, соваться в которую трутень девочке категорически запретил. В отношении Журовой приказ был не столь строг, «Борисов» лишь предупредил, чтобы та не покидала каюту надолго.

– Еще нет, – честно ответила Маше Настя. – Не такая.

– Но… станешь?

– Если нам удастся задуманное – не стану. Надеюсь…

– Хорошо бы, удалось…

Что на это ответить, у Журовой не нашлось, и почти на минуту в гексагоне воцарилось молчание. Затем Маша вдруг встала, быстрым шагом пересекла каюту и плюхнулась на пол почти вплотную к Насте.

– Надоело кричать, – пояснила она свой маневр.

Журова пожала плечами – дело твое, мол – и почти «на автомате» поправила рукоять пистолета под олимпийкой. Спортивный костюм, выданный ей Безбородовой, всем был хорош, но резинка его штанов оказалась не слишком приспособлена для того, чтобы удерживать за поясом оружие. Из-за этого «ТТ», как называл его трутень, при малейшем Настином движении норовил то провалиться в штанину, то, наоборот, выскользнуть наружу. Ситуацию мог бы исправить комплект униформы, если бы тот удалось заполучить – как на корабле «пани Горской». Но, судя по всему, здесь эта полезная услуга предусмотрена не была: Журова обыскала весь санузел (к слову, гораздо более скромный, чем был у «польки»), но нужного приспособления не нашла.

– А мы уже в космосе? – спросила между тем стриженая. – Вот прям в космосе? Правда?

– Правда, – кивнула Настя. Стоило ей сосредоточиться – и она почти физически ощущала, как двигатели несут катер через пространство. А вот понять, как они это делают, осмыслить принцип работы – не получалось. Слишком масштабно – столько сразу вместить в себя Журова пока просто не умела.

– А Луну уже пролетели?

– Пролетели.

– А Венеру? И этот… Юпитер?

– Пролетели, –