не был напуган. – Я ведь тоже книжки читаю, и мне ваше имя знакомо. Как только вы представились, я понял, зачем вы здесь. Но вынужден вас разочаровать: я не смогу доставить вам такого удовольствия. Я совершенно не умею драться. – И дракон улыбнулся рыцарю простодушной улыбкой большого ребёнка.

Такой поворот окончательно выбил Ланцелота из колеи. Ему ещё не приходилось вести поединок с таким противником. Точнее говоря, ему ещё не приходилось вести поединок ни с каким противником, но то, как он себе этот поединок не раз представлял, выглядело совершенно иначе. Поэтому следующий выпад рыцаря оказался не слишком убедительным:

– Ну тогда… Тогда не обессудьте, я вынужден вас убить. – И он поднял меч над головой.

– Это маловероятно, мой друг, – парировал дракон, не двигаясь с места.

– Но почему же?! – почти с отчаянием воскликнул рыцарь.

– Ну, во-первых, вы не станете убивать безоружного. Я ведь давно живу и ваши рыцарские повадки знаю. А во-вторых, сказать по чести, меня убивать совершенно не за что. И вы это сами начинаете понимать.

«Да он просто морочит меня! Зубы заговаривает», – подумал Ланцелот, и ярость понемногу снова начала им овладевать. В сознании всплыли молитвенно воздетые руки девушек с монумента, и рыцарю почудилось, что протянуты они именно к нему. Рука, держащая меч, окрепла, голос отвердел, и Ланцелот произнес отрывисто, будто вбивая каждое слово в башку дракона:

– Есть три причины убить тебя, чудовище. И их имена – Брунхильда! Агнетта! Эльфрида! Негодяй, что ты сделал с ними? Сожрал?! Или ещё что похуже, старый педофил?

Дракон впервые привскочил с места, и глаза его полыхнули возмущённо:

– Да что вы несёте, молодой человек! Сожрал?! Да вы в своем уме?! Как у вас язык поворачивается?! Да я, если хотите знать, вегетарианец с детства. Вообще мяса не ем. А уж человечину? Бр-р! Ужас какой! Как же вас там обработали, однако… – Дракон так разгорячился, что пот выступил на его лбу. Он сел и продолжил, понемногу успокаиваясь: – А что до «остального», на что вы тут изволили намекать, так я вот что скажу. Я хоть и староват уже, но от хозяюшки, бойкой и фигуристой, может, и не отказался бы. Всё же одному скучновато. Но эти же – совсем дети! Они мне как дочки. Да не беспокойтесь вы, живы они. – Дракон прочитал вопрос в глазах рыцаря. – Живы и здоровы вполне. Вон музицируют. Да опустите вы этот дурацкий меч наконец! Он меня нервирует. – И, повернувшись в сторону дома, дракон громко позвал: – Аня! Эля! Идите сюда, поздоровайтесь с гостем.

На зов из дома выпорхнули две белокурые девицы в лёгких платьицах, предстали перед рыцарем и присели в книксен. А та, которая постарше, стрельнула в Ланцелота лукавым, любопытствующим взглядом. Раскланявшись, они умчались прочь, и в доме раздался звонкий девичий смех.

– Извольте убедиться, что с девочками всё в порядке. Эльфрида младшая, а та, что повыше, в белом, – это Агнетта. Была ещё Брунхильда, но я её учиться отправил в университет Тюбингена. Они ведь, когда ко мне попали, читать-писать толком не умели. Сам всему выучил.

– Клянусь, я ничего не понимаю, – выдавил вконец ошарашенный Ланцелот.

– Тогда садитесь и слушайте. И бросьте вы эту привычку чуть что мечом размахивать. Он вам здесь не понадобится, лучше уберите-ка вы его в чехол.

* * *

– Когда мой дом в Синих горах разрушило оползнем, я решил подыскать себе место поспокойнее, на равнине. И однажды, увидев эту прекрасную долину, понял, что хочу встретить старость здесь, среди этих лугов и перелесков, – так начал дракон свой рассказ, но он был прерван самым неожиданным образом.

Со стуком распахнулась калитка, и чьи-то руки в железных перчатках втолкнули во двор большой мешок. В мешке что-то трепыхалось. Вслед за этим за забором раздался топот ног и звон шпор.

Ланцелот вскочил с места и кинулся из двора наружу, но увидел там только мелькавшие среди деревьев блестящие латы убегающих стражников. Они улепётывали так резво, будто собаки кусали их за пятки. Тщетно рыцарь призывал их остановиться. Куда там! Через мгновение и след стражников простыл, на тропе остались сломанные ветви и обронённый в спешке железный шлем.

Ланцелот вернулся во двор. Мешок уже был развязан, и Агнетта с Эльфридой хлопотали вокруг сидящей на земле мертвенно бледной девушки-подростка. Широко распахнутые глаза Изольды – а это была, конечно же, она, – помимо следов отступающего ужаса, выражали ещё и крайнее изумление.

– Успокоить, умыть и накормить! – распорядился дракон, и вскоре из дома донеслись звон посуды, девичьи голоса и смешки. А дракон тем временем продолжил свой рассказ: – Итак, нашёл я это место, вырыл здесь на первое время землянку и перетащил в неё свой скарб. Пообжился немного и стал думать, как наладить отношения с местными. Решил отправить бургомистру письмо на электронную почту. Мол, я такой-то и такой-то, хочу поселиться в вашем округе, и нельзя ли получить от города небольшую ссуду на строительство дома? Со своей стороны, готов передать городу библиотеку, у меня много редких старинных книг. Могу детей учить или выполнять какую-нибудь административную работу, образование у меня хорошее, университетское.

Жду день, другой, третий – нет ответа. Неделя прошла, и вот утром нахожу возле своей землянки мешок, полный золота и драгоценностей. Ну, признаться, такой щедрости от бургомистра я не ожидал. Сначала изумился, а потом нашёл в мешке газету – в неё какие-то украшения были завёрнуты. Прочитал – и глаза на лоб полезли. Там бургомистр опубликовал официальное сообщение для народа. Мол, объявился возле города страшный огнедышащий дракон о трёх головах. И дракон этот требует дани, а иначе грозит город спалить. Посему все горожане должны золото и драгоценные камни сдать в магистрат, у кого сколько есть. А кто не сдаст – в тюрьму. Сначала я своим глазам не поверил. Подключился к интернету, поймал местное телевидение, а там с утра до вечера эксперты всякие и чиновники о драконе рассуждают. Надо, говорят, в это тяжёлое время потуже затянуть пояса и сплотиться вокруг начальства. И денег побольше собрать на ополчение, чтобы дракона извести. Ввести осадное положение и отменить выборы. И дальше в том же духе. Я, конечно, возмутился, стал письма писать. Штук десять написал, но всё без толку. Никакого ответа. Тогда я решил сам золото вернуть: принести его в магистрат и отдать бургомистру прямо в руки. Думаете, легко в мои-то годы носить на своём горбу мешки с золотом по холмам? Пока дотащил эту тяжесть до города, чуть не окочурился. И что же? Стражники меня даже на порог не