пустили. «Я дракон, – говорю, – принёс ваше золото». А они: «Иди отсюда, отец, не морочь голову». Оставил я мешок с запиской у ворот и вернулся домой еле живой: руки-ноги от усталости отваливаются. А наутро смотрю: мешок опять тут, стоит на том же месте. Отдышался я немного и ещё раз попробовал с мешком в город прорваться. С тем же результатом: опять прогнали от ворот. В тот раз мне ещё охранник на дорожку пинка дал железным сапогом, чуть копчик не сломал. И тогда я решил: раз так – воля ваша. Кое-что я уже заработал, таская тяжеленный мешок туда-сюда. Часть золота я продал и построил вот этот дом. Бассейн вырыл. С тех пор так и живу. Беру немного, сколько нужно для жизни, моей и девочек, не больше. А остальное жертвую на благотворительность, перевожу в разные фонды. Так что большая часть дани горожанам возвращается, только они об этом и не догадываются. Ну, кроме тех двадцати процентов, которые… хотя это не моё дело…

* * *

Пока длился этот рассказ, Изольда уже совершенно освоилась в доме дракона, и от её страха не осталось и следа. Девушки устроили игру в резинку на лужайке перед бассейном. Дракон поглядывал на них с отеческой нежностью, и Ланцелот, наблюдая эту картину, сразу и безоговорочно поверил во всё то, что услышал.

– Раз в год я нахожу у ворот очередной мешок с данью, – продолжал дракон. – А три года назад в моём доме появилась Брунхильда, и расходы немного выросли.

– Как же это случилось?

– Да так же, как и сегодня. Вы же сами видели. Услышал во дворе шум, вышел – а у калитки мешок стоит, больше обычного. В мешке – девчонка, симпатичная, белокурая, но от страха окаменевшая. Ни слова произнести не могла. Ну, успокоил её как мог, она и говорит: мол, я – подарок дракону ко дню рождения. Какому такому дню, я не понял. Я и даты рождения-то своего не знаю! Пришлось полезть в интернет и убедиться, что не придумывает девчонка ничего. Весь город в трауре по невинно убиенному дитя, которое богомерзкий дракон потребовал себе ко дню рождения! Только об этом и говорят.

– Это я потом уже сообразил, что мифический мой день рождения случается в аккурат за неделю до выборов бургомистра. Естественно, объявляется национальный траур, чрезвычайное положение, митинги и собрания запрещают, и выборы проходят на ура, в обстановке патриотического подъёма. Побеждает, конечно, нынешний бургомистр, с сокрушительным перевесом. Тут уже я рассвирепел не на шутку. Ну дань – это куда ни шло, это всего лишь деньги. Но выставлять меня детоубийцей – это уже слишком. Этого я так не оставлю. Хотел было я сам в город идти объясняться, да мой копчик заартачился: не забыл он ещё сапог охранника. Поэтому я Брунхильду накормил, обогрел и велел отправляться домой да рассказать там всем, что в действительности происходит.

– И что же? – поинтересовался Ланцелот.

– Представьте себе, они её не приняли! Выгнали! Свои же, родные! Нам, говорят, уже квартиру новую дали, как семье национальной героини, и пенсию пожизненную назначили. Что же это, всё назад отдавать? На что же мы будем сестёр твоих растить? Ты о них подумала? Не позорь нас, говорят. Умерла – так умерла. Уходи поскорее, пока тебя соседи не увидели, и дорогу сюда забудь.

– Да, дела…

– Пришла она вся в слезах, замёрзшая. Ну не зверь же я, не мог её оставить в лесу ночевать. Поселил в своем доме, стал грамоте учить, развлекать, заботился как мог. Через пару месяцев она о доме своём и думать забыла. Девушка способной оказалась. Память молодая, всё на лету схватывает. Серьёзная, усидчивая. Она – моя гордость. Первенец, если можно так выразиться. Выучится в Германии, думаю, хорошую карьеру в науке сделает. Ну а потом появилась Агнетта, и жизнь стала ещё веселее. Аня совсем на Бруню не похожа: шалунья, ни минуты на месте не усидит. От неё в доме постоянный тарарам. Прирождённая артистка, всё время что-то представляет. За месяц фортепиано так освоила, будто всю жизнь играла. Теперь нам домашние концерты даёт. Книжки глотает запоем, но всё больше романы и стихи. Привык я уже к ним, к девочкам этим, не понимаю, как раньше один жил.

Солнце клонилось к закату. Тени деревьев легли на водную гладь бассейна, вечерний ветерок сотворил на воде легкую рябь. В разговоре возникла пауза. Ланцелот осмысливал услышанное и делал выводы.

Выводы оказались неутешительными: его, Ланцелота, миссия окончилась полным провалом. Воевать было не с кем и не за что. Мало того: всё то, о чем он думал и мечтал, чем дышал, к чему готовился – короче, вся его жизнь в последние годы оказалась никому не нужным хламом. Но разочарования не наступило. Напротив, Ланцелотом завладело чувство облегчения: в такой прекрасный вечер сама мысль, что ещё несколько часов назад он грезил убийством, казалось дикой.

* * *

Прошло пять лет с того дня, как Ланцелот нашёл на чердаке старый фамильный меч. В тот день его жизнь аспиранта солидного академического института совершила цирковой кульбит, отбросивший беспечного мажора в стан одержимых неформалов. Юноша поставил крест на неоконченной диссертации, и им овладела навязчивая идея продолжить семейную традицию, стать истребителем драконов. С головой ушёл он в чтение старинных книг, перемежая это увлекательное занятие тренировками с мечом. За эти пять лет он, казалось, узнал всё о драконах, их повадках и строении, сильных и слабых сторонах, да и технику боя с мечом на земле и в небе отточил до совершенства. И что же?

Нет на земле никаких огнедышащих драконов! Нет и не было! Есть только добрый дедушка в красном халате. А летающие трёхголовые чудовища – лишь плод человеческой фантазии, возбуждённой ужасом бытия.

Солнце уже цеплялось за верхушки деревьев, и надо было успеть до темноты дойти до города. Ланцелот встал и приготовился прощаться.

– И что же вы намерены теперь делать? – опередил его дракон.

– Сначала спать, у меня был длинный день. А завтра пойду на телевидение и расскажу всё как есть. Пусть все знают, что бояться им нечего. Что девочки живы и счастливы. Что не надо теперь надрывать пупки, собирая это золото. Потом пойду к бургомистру и похлопочу, чтобы вам назначили достойную пенсию. Мне они не посмеют отказать. Миссия моя не окончена, теперь она в том, чтобы восстановить справедливость.

– Не советую, мой друг… Впрочем, у вас всё равно ничего не получится, поверьте.

– Почему же это? – удивился Ланцелот.

– Ну, во-первых, не позволит бургомистр.