22 апреля 1991 года (понедельник)

Я воспользовалась лодкой, чтобы догнать съемочную группу. Она будет снимать сцену в большой окруженной горами бухте, которую иногда бороздят сампаны с темными парусами, напоминающими бабочек на зеленой воде.

Великолепные декорации на коралловых скалах. С помощью сброшенного в воду динамита созданы ступеньки, по которым можно добраться до вершины, откуда видны бамбуковые арки, мост, больница. Простота в своем великолепии, как и все, что создается руками ремесленников.

Эта декорация отличается хрупкостью и одновременно способностью сопротивляться времени, как и сами здешние люди. Французская столовая под полосатым шатром расположена между лодками и похожа на легкую парусную шлюпку. У нас также есть оснащенные холодильником, кроватью, туалетом автобусы. Это обязательные удобства для длительных съемок. Но я и представить себе не могла, что нам порекомендуют взять с собой мыло и пользоваться им, особенно перед едой. А я проявила предусмотрительность лишь только в отношении еды, прихватив, по примеру англичан, йогурты, мед и чай.

23 апреля 1991 года (вторник)

Место работы Паоло Кондора. Последние сцены фильма. Снимаем сцену расставания с Лин Дэн, Камиллой, моей дочерью по фильму.

Невозможно представить себе что-то более тяжелое, чем сцена нашего прощания! Но не стоит бояться. Нужно доверять сцене.

24 апреля 1991 года (среда)

Подъем в 6:30. Чтобы успеть на съемки, нужно воспользоваться паромом, так как дорога плохая. Нам потребовался почти целый час, чтобы преодолеть тридцать километров.

Поразительные декорации: на море отлив, длинная полоса топи и посередине маленький аэродром, на котором работают пленные и моя Камилла, и все это в самом сердце гор, омываемых морем, в котором эти горы отражаются, как огромные залежи угля. Черная пыль настигает нас сразу, нет никакой возможности защититься от нее. Каторжники выглядят слишком молодо, чтобы играть политических заключенных.

Режис отказывается снимать эту сцену без колонны, которая должна показать зрителю, что герои находятся в несвободном мире.

Потом солнце будет появляться и исчезать. Размещение рабочих очень приблизительное, ибо сцена должна воздействовать в первую очередь эмоционально, поэтому снимается длинный общий план, а затем одновременно два крупных с двух камер. Но не будем пока торопиться.

Я возвращаюсь в мой автобус, где спокойно сплю, пока меня не разбудят, чтобы сообщить, что нет никакой надежды снять даже первый кадр приезда моей героини. Уже пять часов. Но не для всех день прошел впустую.

Первая часть сцены без моего участия, кажется, благополучно снята, несмотря на сложности, возникшие по вине вьетнамского управления, весьма ловко использующего малейшие затруднения для увеличения сметы расходов и не очень заботящегося о массовке.

Люди не ели с утра, они пытаются защититься от солнца, приподнимая края своих рубах. Похоже, что деньги, предназначенные для их обедов, куда-то исчезли. Но отношения на съемочной площадке сдержанные, так как у нас тут съемки до 15 мая.

25 апреля 1991 года (четверг)

Перед моим первым съемочным днем я чувствую себя уставшей, так как я плохо спала. К счастью, еще не успели отснять утренние сцены. Я еще поспала полтора часа в автобусе.

Потом Режис рассказывает нам, мне и Лин Дэн, об очень эмоциональной сцене. Мы не будем много репетировать, за исключением эпизодов с массовкой (с заключенными, солдатами, полицией, которых играли русские и болгары).

Нас снимают фокусной камерой с того момента, как я подхожу к Камилле, и до ее отказа уехать со мной. Режис хочет закончить крупным планом. Двумя камерами точно ничего не упустишь. Он стремится ничего не потерять, не упустить, и я ему благодарна за то, что он не жалеет времени, чтобы объяснить всем значение этой волнующей сцены. Свинцовый свет, спокойствие. Я чувствую, что оператору не терпится закончить, тем более что у него в руках такой плохо контролируемый «инструмент», с которым он не особо справляется.

Мне трудно узнать Лин Дэн среди заключенных из-за ее ломанной походки. Мало дублей, к тому же не хватает естественного света, поэтому не удастся закончить сцену. Мне кажется, ее это огорчает. Я выслушиваю ее, но у нас нет выбора.

26 апреля 1991 года (пятница)

Нам везет, и мне в том числе. Я много спала, может быть, часов восемь. Мне давно не удавалось так хорошо выспаться. Свет дали к обеду. У меня было время подготовиться. Теперь мы уже так не торопимся, как вчера. Тогда делался акцент на текст. Режис сегодня будет более требовательным. Без сомнения, он заставит нас все переделать. Сцена, впрочем, более длинная и, мне кажется, больше подходит для последнего расставания.

Я знаю, что я любима и обожаема, я это чувствую. Но в гостеприимной обстановке я понимаю, что все живут фильмом, результат которого непредсказуем. Хотя какое удовольствие окунуться в настоящие сцены, под настоящим руководством — в действительно хорошо поставленные сцены!

Костюмы массовки просто потрясающие. Пьер-Ив проделал невероятно трудную работу. Это повод рассказать, что каждый день он начинал трудиться с раннего утра, зная, что это будет оценено. Я чувствовала легкость и отсутствие всякого напряжения, возвращаясь вечером на пароме обратно в отель. Было уже темно. 19:30.

Я привыкла бегать по рельсам по дороге между грузовиками, машинами, велосипедами, рикшами, тянущими повозки. Все эти люди вокруг нас постоянно в чем-то нуждаются. Они всегда чем-то заняты. Ничего не происходит. Но все вокруг продолжают работать.

27 апреля 1991 года (суббота)

Сегодня вечером в отеле выступление оркестра до самой зари. У микрофона Оливье, ассистент режиссера. В репертуаре Том Уэйтс и Лу Рид. До трех утра атмосфера будет немного натянутой. Я надеюсь, что пока танцую, избавлюсь от калорий шампанского.

Сияющая, как ребенок, Лин Дэн, интеллигентная, с восхитительной улыбкой и обаятельными ямочками на щеках. Венсан красивый, чистый, загадочный. Какое изящество!

Анджей Северин с короткой стрижкой неузнаваем. Поляк в мокрой рубашке. Ему не стоит об этом говорить. К тому же он еще и танцует как акробат.

Съемочная команда просто превосходная, симпатичные и увлеченные своим делом люди. Они работают по восемнадцать часов в лень под спокойным и неумолимым взглядом Режиса, который думает только о фильме и актерах.

Мы собираемся уехать из бухты Алон в тихий и просторный семейный отель. С высоты видны большие квадратные здания. Мне говорят, что это санатории. Здесь много месторождений угля.

Дорога долгая и трудная. Велосипеды здесь никогда не пройдут. 162 километра за пять часов. Видели три переполненных парома, тележки, детей, грузовики, кур. Началась гроза, и мы увидели настоящий проливной дождь над Ханоем. На улице почти 30 градусов.