– Об ответственности за дачу ложных показаний знаете?

– Отлично про это знаю. И про презумпцию невиновности тоже. Да и вы не забудьте, – еле заметная усмешка.

Волнистый насторожился. Он был опытным оперативником, и дельная мысль посетила его сразу. За ангелом-Дашенькой что-то числилось, не иначе. Если так, то ее спокойствие – дело времени. Поволноваться Дашеньке придется, когда справочка соответствующая будет.

– Паспорт ваш позвольте, Дарья, как по отчеству?

– Александровна. А зачем вам паспорт? Для протокола?

– А как же? Вы сейчас заявляете такие важные вещи, на основании которых судьба человека, можно сказать решается. Как же без протокола?

– Хорошо. Можете записать мои данные.

Она принесла паспорт. Регистрация временная, как обратил внимание майор. На неделю просрочена. Но за это не привлекают.

– А какие отношения у вас были с Нэтти?

– С Нэтти? – легкая паника. Хотя про презумпцию невиновности знает. – Нормальные отношения.

– Не ссорились, отношения не выясняли?

– Нам делить было нечего.

– А подругами не были?

– Нет, не были.

– Как же так? Две молодые, интересные девушки. Неужели на ушко друг другу секретов не шептали?

– У нас с ней были разные интересы. Она – королева, а я – прислуга.

Вот это уже ближе. Глаза у ангела – Дашеньки потемнели. «Почему не я?» – догадался майор. – «Почему она королева?». Сергею Павловичу вспомнился юный лейтенант, который выдвинул версию о ревнивой сопернице. Этого только не хватало! Но вопросов к Дашеньке у Волнистого появилось много.

– А до Нэтти никто у вас не жил?

– Нет. Таня Петухова – москвичка. В гости иногда заходила.

– Петухова? Кто это?

– Она была до Нэтти. То есть, это ее хотели… В общем… – похоже было, что Дашенька путалась в том, что можно было говорить о Татьяне Петуховой, а что нельзя. Сергей Павлович решил ей помочь:

– А что, с Татьяной тоже случилась неприятность? Надеюсь, она жива?

– Да, конечно, – заметалась Дашенька. – Просто попала в больницу… Не знаю, где она сейчас.

Сергей Павлович заинтересовался предшественницей Нэтти. Наверное, не просто так Татьяна Петухова попала в больницу. Но майор решил выяснить адрес Татьяны в другом месте. Не у Дашеньки. Сергей Павлович спросил ее о другом:

– Где вы работали секретарем до того, как стали прислугой у Евгении Львовны?

Майор невольно вздрогнул: в коридоре что-то упало. Такой раздался грохот!

– Я не помню, – тихо сказала горничная. – Такой фирмы давно уже нет.

– А название ее?

– Забыла.

– Адрес?

– Ничего не помню.

– Как же так? Сколько же лет прошло?

– Года три.

Майор вздохнул. Ах, она, избирательная девичья память! Наверное, помнит, с кем случайно поцеловалась пять лет назад в гостях у любимой подруги, и что подарил на Восьмое марта мальчик из параллельного десятого класса, но не помнит место работы, где платили деньги. Или, не хочет помнить?

– Скажите, Дарья Александровна, у вас есть фотографии?

– Зачем? – растерялась та.

– Мне бы хотелось иметь на память фото и вас, и Евгении Львовны.

– Я не могу…

– Ну, что мне, силой, что ли вас фотографировать? По знакомым ходить? Вы же понимаете, что ваших показаний не достаточно, чтобы полностью избавить вашу хозяйку от подозрений. Мы будем проверять.

– Проверяйте. – Это сама Раскатова появилась в кухне. В руках ее был альбом с фотографиями. Эжени швырнула его на стол, и тут же на пол полетели снимки. Дашенька кинулась их поднимать. Волнистый видел, что Раскатова очень рассержена. Павлины просто шипели от злости, когда Раскатова нервно запахивала халат.

Сергей Павлович нагнулся и помог Дашеньке поднять фотографии. Одна ему очень даже понравилась: Евгения Львовна у кого-то на даче. Смеется, в руке надкусанный огурец. И Дашенька рядом, наливает хозяйке минеральную водичку в стакан. Много солнца, неба, и зелени тоже достаточно, чтобы фотография получилась яркой и праздничной.

– Вот эту можно? – спросил Сергей Павлович у хозяйки.

– Бога ради.

– А где вы обычно держите машину, Евгения Львовна, позвольте полюбопытствовать?

– На платной стоянке. Но там ее позавчера не было. Можете не проверять.

– Как же так?

– Я думала, что машина мне понадобится, и оставила ее у… Дома, – она слегка запуталась.

– Неужели вам врать не надоело?

– Сначала докажите, что меня не было дома.

– Я лучше докажу, что вы были в другом месте. Тогда из этого будет следовать, что дома вас точно не было. Всего хорошего.

Майор Волнистый подозревал, что в доме Евгении Львовны все врут. На лицо сговор Раскатовой и ее горничной. Видно, спаяны они накрепко и друг про друга много знают. А кто еще много про них знает? И майор черкнул себе в блокнотике: «Поговорить с Татьяной Петуховой».

Но разговор этот пока не представлялся Сергею Павловичу очень уж важным. Гораздо важнее было встретить на вокзале мать потерпевшей и отвезти ее на опознание. И стало Сергею Павловичу очень грустно. Он задумался про своих детей, старшей из которых, Танюшке, исполнилось в этом году шестнадцать лет. Высокая, в отца, интересная деваха. Ну, как захочет на голову дурную какую-нибудь корону? Или ходить взад-вперед по этому, как его, подиуму, в тюлевых занавесках, которые и ног-то толком не прикрывают? А оказалось, что за это еще и убивают!

Ехать на вокзал был еще рано. Утренним поездом никто не приехал, оставалось ждать вечернего. И Волнистый поехал в Управление, где лейтенант Попугайчик ждал его в рабочем кабинете. Лицо у него было счастливое.

– Ты что свидетелей нашел? – удивился майор.

– Да какие свидетели! Вы посмотрите, Сергей Павлович! Ответ на наш запрос пришёл! Справочка! Прислали! Сегодня! Срочно!

Лейтенант стал размахивать какой-то бумажкой.

– Ну-ка, ну-ка. Чего там?

– Насчет пистолета.

– А ну, дай сюда. – Майор уткнулся в бумажку. – Так… Интересная вещь.

Лейтенант крутился рядом, и все говорил:

– Ну, как? А? Ну, как? Теперь мы его найдем?

– Значит так. Как я и сказал, Сережа, это «Марголин». МЦЗ-1. Автоматическая, скорострельная, целевая модель. Калибр 5,56. Изготовлен специально для выступления на Олимпийских играх. Наши хотели все золото выиграть, и сделали из обычного МЦ такую вот штуку. Только после Олимпиады пятьдесят шестого года, в Мельбурне, правила срочно изменили, чтобы эта модель больше не применялась.